Трезуб-империал
Шрифт:
— В этом боковом проходе множество сдвигов породы, — на ходу пояснил Часнык, — Из-за угрозы обвала мы с Орестом там работать не решались.
Сквира резко остановился.
— Вы с Ревой заходили туда?
— Да, — Часнык тоже встал. — Заходили. Но поисков не вели.
Капитан посветил фонариком в щель. Коридор был прямой, и в луче света метрах в трех от отверстия просматривалась доска, вбитая в стену. На удивление, светлая.
— А крепления вы ставили? — спросил Северин Мирославович.
— Нет, зачем? — неуверенно
Сквира опять направил фонарик в проход.
— Оставайтесь здесь, — распорядился он. — Если что — зовите на помощь.
И стал протискиваться внутрь. Теперь, когда он на самом деле оказался в опасном месте, его страхи улетучились, и даже про нехватку воздуха он забыл.
Поначалу особых отличий от основного коридора Северин Мирославович не обнаружил — те же глиняные стены, довольно ровный пол, потолок чуть выше его роста…
Однако в том месте, где была вбита доска, все менялось. Здесь стена стала влажной, с каплями воды по всей поверхности. На полу сверкала черным зеркалом большая лужа.
Сквира неуверенно оглянулся. Позади шевелились два пятна света. Капитан хотел было что-то сказать, но лишь вздохнул и пошел дальше, настороженно посматривая на потолок и стены.
Метра через два он увидел еще три доски, такие же светлые, сбитые в форме гигантской буквы «П». По одной из них тек тоненький ручеек, скорее, череда капель.
Сквира переступил очередную лужу, сделал несколько шагов вперед. И опять — вбитые в стену, не успевшие потемнеть доски.
Потолок здесь заметно провисал. Северин Мирославович пригнулся и шел, опасливо поглядывая вверх. Рискованный участок продолжался несколько метров. Дальше влага со стен исчезла, и потолок выпрямился, но на полу все еще встречались кучи, языки и целые валы сдвинувшейся породы. В одном месте пришлось на четвереньках перелезать через баррикаду слежавшейся глины.
Спустя несколько десятков шагов узкий проход внезапно расширился, образовав что-то вроде небольшой камеры. Сквира ступил туда и распрямился с некоторым облегчением. И внезапно совсем рядом услышал какой-то звук…
Сердце сжалось и оборвалось. Голова опустела. Все тело вздрогнуло и замерло, будто примерзло к месту.
Звук повторился…
Сквира хотел пошевелиться, но не смог. Он стоял, глядя прямо перед собой, не в силах повернуть голову. Мыслей не было. Лишь спазм в животе. И испарина на лбу.
Новый звук…
Капитан сделал над собой усилие, и рука, державшая фонарик, сдвинулась, подрагивая, на полсантиметра в сторону. Луч света выхватил из темноты пласт породы, упавшей с одной из стен. Над ней нависал глиняный карниз, с края которого как раз в этот момент сорвалась крупная капля. Она упала в выдолбленную за много лет в породе огромную чашу, до краев заполненную водой.
Звук повторился. Это был всплеск. Просто всплеск падающей в воду капли.
С колотящимся сердцем Сквира тяжело привалился к стене. Одежда
В луче вдруг блеснула сталь, вырисовались неестественные формы, и Сквира понял, что видит лопату. Свет фонарика выхватил из темноты признаки работы человека — часть пласта была расчищена. Кучка раскопанной смеси глины и песка лежала поодаль. На дне раскопа хорошо просматривалось множество тонких параллельных линий — следы метелки.
Сквира провел фонариком в противоположном направлении. В дальнем углу камеры зиял чернотой еще один проход.
На негнущихся ногах капитан подошел к нему и посветил внутрь. Лаз был очень коротким, не длиннее метра. Сразу за ним виднелась другая камера.
Северин Мирославович перелез туда.
Эта комната оказалась заметно большей. Потолок провисал настолько сильно, что походил на дно чаши. Весь пол был усыпан комьями обрушившейся породы.
Сквира поводил фонарем по сторонам и в пятне света увидел место еще одних раскопок…
— Так вот где работал Орест! — послышался голос Кранц-Вовченко. Черноту тьмы прорезал второй луч.
Прямо у входа в комнату кто-то аккуратно прислонил к стене метелку, сито и совок. Здесь же лежали пара запасных фонариков и фляга.
Старуха протиснулась в камеру, быстро посветила в разные углы, убедилась, что дальше ходов нет, и подошла к сваленным вещам. Уверенным движением подобрала флягу, открутила крышку и понюхала.
— Вишневый компот. Уже начал бродить. Точно Орест!
Один из пластов обрушившейся глины кто-то планомерно и аккуратно расчищал. Раскопано было довольно много — метра полтора в длину и ширину.
Позади мелькнул свет фонарика Часныка. Алексей Тимофеевич с любопытством заглянул в комнату и обвел лучом стены, пол и потолок.
— Может обрушиться в любую секунду, — сказал он.
Сквира уже почти пришел в себя. Рассмотрел оставленные на полу вещи. Хорошо, что найдено место, где работал Рева. Теперь можно будет как-то объяснить Икрамову свои прогулки по развалинам.
Предположительно здесь Орест Петрович нашел свою золотую монету, а вон оттуда за ним следили…
Как же должен был испугаться старик, заметив, что из соседней комнаты на него кто-то глядит!
— Дверь в параллельный мир должна быть где-то здесь, — почему-то прошептал Алексей Тимофеевич. — Пощупайте стены!
Сквира и Кранц-Вовченко переглянулась. И вдруг Марта Фаддеевна двинулась по камере, водя рукой по влажной глине. Ее пальцы скользили по шероховатостям и выступам, то поднимаясь до потолка, то опускаясь почти к самому полу.
Сам Часнык нырнул в щель в стене и исчез в предыдущей комнате.
Капитан не сдвинулся с места. Он прекрасно знал, что эти поиски ни к чему не приведут, но следовало дать старикам возможность самим в этом убедиться.