Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария
Шрифт:
Если братьям нужна одежда или обувь, то ответственные за вещи должны выдавать их без промедления. (5.11)
Одежду и обувь братьям нужно выдавать в установленный срок. Монах, ответственный за рухольную, пусть не медлит с выдачей, оправдываясь тем, что был слишком занят или не смог переговорить с игуменом. Он должен найти возможность выдать вещь в установленный срок. Конечно, этот срок назначает монастырь, а не настырный брат, который хочет, чтобы с его просьбой было по пословице: «Сказано — сделано». Тому, кто требует что-то срочно ему выдать, мы этого не даем. Брат-рухольный согрешает, если выдает такому просимое. Этим он делает брата духовно немощным. Но и затягивать с выдачей нельзя.
Не спорьте. Прекращайте спор как можно быстрее, чтобы гнев не превратился в ненависть, сучок —
Если один всегда служит, а другой принимает услуги, то первый устает, а второй, как правило, становится требовательным, отчего, естественно, возникают споры. Если такое случится, говорит святой Августин, постарайтесь сразу примириться, потому что спор приведет вас к гневу, гнев превратится в ненависть, а ненависть, по слову Господа, равнозначна убийству. Противоречие или отказ — это смертоносная стрела. Кто отказывает ближнему, тот его не любит. Любящий брата отвечает «да» и находит при этом способ поступить правильно. Даже если я скажу «нет» из любви, то окажусь преступником. Ближнего я должен принимать без оговорок, только так я само-умаляюсь и делаюсь подобным Господу.
Итак, спеши уступить первым. В противном случае между тобой и братом возникнет разделение, вы обидитесь друг на друга, станете врагами и, может быть,
уже никогда не сможете наладить отношения. Пусть даже правда на твоей стороне, но, как бы то ни было, согласись с ближним, потому что для всякого правильным является его собственное мнение. Никто не расположен выслушать ближнего и признать его правоту. Нужно обладать крайним смирением и беспредельным самоумалением, чтобы самому стремиться узнать истину от другого. Ты можешь сказать правду только в том случае, если человек тебя упрашивает, молит, падает тебе в ноги. Если же он не просит, оставь при себе свою правду и справедливость и позволь ближнему идти своей дорогой. Ты не можешь изменить его сознание. Никто не согласится отдать свою свободу. И поэтому святой Августин продолжает:
Если кто-то обидит брата: оскорбит его, скажет ему злое слово или оклевещет, то пусть вспомнит, что должен как можно скорее уврачевать зло, сделав огорченному что-нибудь приятное. Но и обиженный должен прощать брата и не спорить с ним. (6.2)
Кто-то, например, утверждает, что святой Серафим Саровский выше апостола Павла, а я возражаю, что Павел первый после Единого Бога. Без сомнения, своим противоречием я уязвляю брата. Что уж говорить о тех случаях, когда я его унижаю или на него клевещу! Клевета — самое большое зло, которое можно причинить человеку. Оклеветанный или униженный брат чувствует смятение. Его жизнь, отношения с людьми, молитва выходят из обычного русла, он не может сохранить внутреннего мира. Как мне теперь себя повести? Попросить у него прощения? «Простите» ничего не стоит. Извинился — и уже не стыдно? Нет, я должен позаботиться о том, чтобы сделать брату что-то приятное. Это значит, что я должен раскаяться, смириться, сделать все возможное, лишь бы человек перестал чувствовать себя уязвленным.
Впрочем, обычно мы не осознаем, что ранили ближнего. Мы думаем, что совершаем дело Божие, что Христос нам поручил защищать истину. Но это не так: тот, кто творит дело Божие, всегда пребывает в мире, спокойствии, ведет себя достойно и никогда не питает к ближнему вражды. Если же я обидел брата, мне нужно отречься от себя; отныне я буду перед ним смиряться, и он со своей стороны пусть постарается меня простить. Такой настрой у нас обоих поможет восстановить единство в братстве. В противном случае мы останемся отдельными личностями, вместо того чтобы составлять одно целое.
Тот, кто не желает просить прощения, причем от всей души, не получает никакой пользы от своего пребывания в монастыре, хотя мы его и не прогоняем.
Если ты не можешь попросить прощения, а значит, не понимаешь, что должен жить в согласии со всеми, уверяю тебя, говорит святой, ты напрасно проводишь время в монастыре. Конечно, мы не прогоняем тебя, но твоя жизнь тут не приносит тебе никакой пользы. Только тот способен жить в монастыре, кто подчиняется ближним и умывает им ноги; кто смиряет свое мудрование и желает одного — жертвовать собой ради другого;
Храните себя и от резких слов. Если они вырвутся у вас, не медлите уврачевать эти самые уста, нанесшие рану.
Не говорите ближнему таких слов, которых он не сможет понести. Если же у вас вырвется резкое слово, то врачуйте свои уста, а не огорченного вами человека. Он уже обиделся. Ты выстрелил в птичку, и она упала. Большинство наших слов и разговоров ранят людей. Следи за своим языком, потому что речь показывает, что кроется в сердце.
Но если ради исправления младших кому-то из вас по долгу послушания придется сказать суровое слово, вам не обязательно просить у них прощения, даже если вы чувствуете, что преступили меру строгости. Чрезмерное смирение может подорвать ваш авторитет среди тех, кто должен вас слушаться. Просите лучше прощения за всех у Господа, Который знает, как вы любите тех, кого исправляете, может быть даже больше, чем нужно, (6.3)
Тот, кому дана административная или духовная власть, может допустить ошибку, преступить границы духовных полномочий. Если ты игумен, проистамен или старший на послушании, то, конечно, ты не вправе из-за своей духовной немощи вести себя грубо с подчиненным. Если ты себя так ведешь, потому что не умеешь поговорить, уступить, объяснить, то перед Богом ты тем самым грешишь. Тем не менее ты не обязан просить прощения у обиженного, говорит святой
Августин, потому что твое смирение может ему и не помочь. То, что он вынудил тебя обойтись с ним грубо, означает, что он сам был раздражен, и теперь демон, которому он дал место в своей душе, перетолкует ему твое смиренное поведение на свой лад. Вместо того чтобы восхититься величием твоего смирения, брат будет думать, будто ты признал свою ошибку. Поэтому не позорь свою власть, через которую ты представляешь Бога, оставайся на высоте божественной и требуй от подчиненного послушания, не проси прощения.
Прав всегда старший, руководитель. Если я, игумен, посылаю на работу двух братьев, одного из которых назначаю старшим, то второй должен все делать так, как скажет старший. И даже если его распоряжение будет ошибочным и странным, оно единственно правильное, потому что именно он, а не подчиненный, действует от лица Бога. Во всяком споре прав тот, кто отвечает за дело. Его мнение не обсуждается. Единственный способ пересмотреть распоряжение ответственного за дело — это улучить удобный момент и незаметно сходить к старшему над ним, к игумену. Тогда игумен позовет его (но так, чтобы другие не поняли, зачем его зовут, потому что нельзя подвергать позору власть) и попросит исправить ошибку. Лучше нам вместе со старшим упасть с кручи, чем сделать добро, воспротивившись власти. Ниспровержение авторитета власти — это бесчестие для Бога даже в светском обществе, что уж говорить о монашеской общине.
«Просите лучше прощения за всех у Господа, Который знает, как вы любите тех, кого исправляете». Итак, если старший ошибся, он не должен просить прощения, потому что нарушение иерархических отношений — зло, худшее первого. Пусть лучше старший обратит свой взор к Богу и испросит у Него прощения и себе, и всем братьям. Сердцеведец Бог знает, что старший поступил так по любви, и обратит зло в добро. А вот уничижение власти, несомненно, Бог никогда не сделает поводом к добру. Это необыкновенно мудро. И поэтому человек, не ставший настоящим послушником, не подчинившийся во всем старшему над ним, никогда не станет святым! Если он не научился подчиняться сердечному желанию, воле своего брата, если он не уничижил себя, но считает себя богом наравне с Богом истинным, то он всегда будет противником Богу. Он не сможет стать даже просто распорядителем. И если его поставят руководить, он окажется настоящим самодуром. Горе попавшим под начало того, кто сам не научился слушаться! Для него человеческие категории: рациональность, справедливость — заменяют единого Бога. Его связь с Богом не настоящая, не бытийная. Он поклоняется не Богу, но человеческим доводам и поэтому на небо взойти не может. По этой причине святой Августин и высказывает замечательную мысль: не уничижай данную тебе власть. Если ты ошибся, плачь пред Господом, твоим Создателем, Которому открыты глубины твоего сердца, и Он все обратит в добро. Твоя уступка или взаимные объяснения унизят вверенную тебе Богом власть, и тогда добра не жди.