Три чашки чая
Шрифт:
Мортенсон стоял на коленях рядом с Мансуром и направлял свои мысли к Аллаху. Никто не обращал на него внимания: все сосредоточились на собственных душах. Прижавшись лбом к теплой земле, Грег понял, что впервые с момента приезда в Пакистан его не воспринимают как чужака. «Аллах Акбар, — произнес он. — Бог велик». И его голос слился с хором других голосов, звучавших в темноте…
Мортенсон испытал истинную радость. Молитва этих людей превратила автозаправку в святое место. И кто знает, какие еще чудеса ожидают его впереди?
Глава 7
Трудный путь домой
Эта суровая и прекрасная земля
С заснеженными
Густыми лесами, где растут кипарисы,
можжевельник и ясень, —
Все это тело мое, как и то, что ты видишь перед собой.
Меня нельзя отделить от всего этого и от тебя.
Наши сердца бьются в унисон.
Абдул пришел в комнату Грега еще до рассвета, но Мортенсон не спал уже давно. Он боялся, что сегодня что-то может пойти не так. Грег открыл на стук дверь — перед ним стоял одноглазый портье и показывал безукоризненно начищенную обувь своего гостя.
Это были теннисные туфли Грега. Судя по всему, Абдул не один час потратил на то, чтобы превратить его потрепанные «найки» в нечто более респектабельное, что можно было бы носить с гордостью. Абдул и сам преобразился по такому случаю: его седая борода была выкрашена хной.
Мортенсон выпил чай, умылся холодной водой из стоявшего рядом ведра. (Куску мыла «Снега Тибета», который он выделил на эту неделю, пришел конец.) Сложил свои вещи — чемодан остался полупустым. Грег позволил Абдулу взвалить чемодан на плечо, зная, что если он попытается нести багаж сам, это вызовет взрыв негодования.
Мортенсон чувствовал, что Абдулу нравится его внешний вид. По этому случаю Грег согласился взять такси до базара Раджа. Черный «моррис» быстро понесся по спящим улицам города.
Даже в слабом свете уличных фонарей Абдул и Грег без труда нашли свой грузовик. Как и большинство «бедфордов» в Пакистане, он мало напоминал грузовики 40-х годов, которыми раньше была оснащена пакистанская армия. Большинство запчастей за эти годы меняли в местных мастерских — и не раз. Защитная краска давно скрылась под массой декоративных зеркал и металлической обвески. Каждый квадратный сантиметр не покрытой украшениями поверхности был раскрашен в стиле «диско», столь популярном в автомастерских Равалпинди. Яркие зеленые, золотые и алые разводы и арабески соответствовали духу исламского искусства, в котором запрещено изображать творения Аллаха. Но порой даже правоверный пакистанец не мог устоять перед соблазном изобразить на своей машине национального героя — крикетиста Имран Хана с битой, поднятой, как царский скипетр.
Мортенсон расплатился с таксистом и направился к гигантскому грузовику в поисках водителя. Ему не терпелось приступить к работе. Из-под грузовика раздавался могучий храп. Мортенсон опустился на колени и увидел, что под днищем подвешены гамаки, в которых спят трое мужчин.
Прежде чем Грег успел их разбудить, с минарета на дальней стороне рыночной площади раздался призыв к утренней молитве, да такой громкий, что поднял бы и мертвого. Водители проснулись, выбрались из гамаков, потянулись и закурили. Мортенсон с Абдулом опустились на колени и приготовились к ритуалу. Хотя у них не было воды, Абдул все же закатал штаны и выполнил символическое омовение. Грег последовал его примеру, потом сложил руки и склонился в утренней молитве. Абдул критически взглянул на него, но все же одобрительно кивнул. «Ну, — спросил Мортенсон, — похож я на пакистанца?»
Абдул стряхнул пыль с его лба. «Не на пакистанца, — ответил он. — Но если бы сказали, что ты босниец, я бы поверил».
Али
ОСТАЛОСЬ ВСЕГО ТРИ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ НА ТО, ЧТОБЫ ЗАПЛАТИТЬ СТРОИТЕЛЯМ, НАНЯТЬ ДЖИПЫ ДЛЯ ПЕРЕВОЗКИ СТРОЙМАТЕРИАЛОВ В КОРФЕ И ЖИТЬ САМОМУ, ПОКА БУДЕТ ИДТИ СТРОИТЕЛЬСТВО.
Полдюжины родственников Али быстро грузили пиломатериалы. Водители наблюдали за погрузкой. Мортенсон считал листы фанеры и проверял, чтобы они действительно были четырехслойными. На фанеру погрузили брус.
Ко времени, когда рыночную площадь осветило солнце, температура поднялась почти до 38°C. Торговцы с лязгом открывали металлические ставни и ворота своих магазинов. Среди толпы сновали носильщики, переносившие грузы на головах, и рикши. Появились мотоциклы, повозки, запряженные ослами. Прибыл грузовик, груженный мешками с цементом.
Погрузка шла полным ходом. Процессом руководил Абдул. Он громко называл каждый предмет, и Мортенсон вычеркивал строчки из своего списка. Грег с чувством удовлетворения наблюдал за тем, как уменьшается число незачеркнутых строчек. Вот уже загружены топоры и инструменты каменщиков, рядом лежит связка лопат…
К обеду вокруг их грузовика собралась толпа. По рынку разнесся слух о том, что неверный в коричневой одежде собирает стройматериалы, чтобы построить школу для мусульманских детей. Носильщикам приходилось пробираться между зеваками. Немалый рост Мортенсона и его огромные ноги вызывали всеобщее оживление и становились предметами соленых шуточек. Зрители спорили, откуда он вообще взялся. Чаще всего называли Боснию и Чечню — где же еще живут такие крупные мужчины? Грег уже достаточно хорошо владел урду, чтобы объяснить, что он — американец. Но местные жители, оценив его пропотевшую грязную одежду и смуглую кожу, не поверили в это.
Не хватало самых ценных предметов — плотницкого уровня и тяжелого отвеса. Мортенсон был уверен, что их доставили, но не мог найти в грузовике. Абдул энергично принялся за поиски. Он перекладывал в кузове мешки с цементом до тех пор, пока отвес и уровень не нашлись. Абдул завернул ценные предметы в тряпку и велел водителю всю дорогу до Скарду хранить их в кабине.
К вечеру погрузка была закончена. Мортенсон еще раз все тщательно проверил. Гора стройматериалов достигла высоты в несколько метров. Водители спешили закончить работу до темноты. Они накрыли кузов грузовика брезентом и надежно закрепили его толстыми веревками.
Мортенсон вылез из кузова, чтобы попрощаться с Абдулом. Толпа обступила Грега. Ему предлагали сигареты и мятые рупии для его школы. Водителю не терпелось уехать, он уже завел двигатель. Толпу окутал черный дизельный дым. Несмотря на шум и суету, Абдул оставался абсолютно спокойным. Он стоял и молился о благополучном путешествии, закрыв глаза и приложив руки к лицу. Он просил о том, чтобы Мортенсон благополучно добрался до места назначения. Его молитву прервал густой гудок грузовика.
«НЕТ, ТЫ НЕ БОСНИЕЦ, ГРЕГ-САХИБ, — УЛЫБНУЛСЯ АБДУЛ, ХЛОПНУВ МОРТЕНСОНА ПО СПИНЕ. — ТЕПЕРЬ ТЫ НАСТОЯЩИЙ ПАКИСТАНЕЦ».