Три чашки чая
Шрифт:
Боно договорилась о том, чтобы Грег выступил в зале слушаний Капитолия, и разослала извещение о лекции всем членам Конгресса. Она приглашала их «встретиться с американцем, который борется с террором в Пакистане и Афганистане, строя школы для девочек».
«Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ ВСТРЕЧАЮСЬ С МНОЖЕСТВОМ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ПЫТАЮТСЯ ТВОРИТЬ ДОБРО И ПОМОГАТЬ ЛЮДЯМ. НО ГРЕГ НЕ ПРОСТО ГОВОРИЛ — ОН ДЕЛАЛ!»
«Это было самым малым, чем я могла помочь, — рассказывает Боно. — Я каждый день встречаюсь с множеством людей, которые говорят, что пытаются творить добро и помогать людям. Но Грег
Установив свой старенький проектор, Мортенсон повернулся к залу, где собрались члены Конгресса. На Греге был его единственный коричневый костюм и потрепанные замшевые мокасины. Он предпочел бы увидеть двести пустых кресел, но тут же вспомнил вопрос Узры о невыплаченной зарплате — и поставил в проектор первый слайд. Мортенсон показывал потрясающую красоту и ужасающую бедность Пакистана. С жаром стал говорить о зарплате, которую не получает учительница Узра, и о том, как важно, чтобы Америка выполнила свое обещание и помогла Афганистану.
Его перебил конгрессмен-республиканец от штата Калифорния. Мортенсон навсегда запомнил его слова: «Конечно, строить школы для детей — дело доброе и достойное. Но главная задача нашего государства на современном этапе — безопасность. Какой смысл в подобной работе в отсутствие безопасности?»
Грег перевел дух, почувствовав приступ ярости, накапливавшейся на протяжении всего пути из Кабула. «Я делаю это не потому, что собираюсь бороться с террором, — сказал он, тщательно выбирая слова, чтобы его не вышвырнули из Капитолия. — Я делаю это, потому что забочусь о детях. Борьба с террором занимает в списке моих приоритетов седьмое или восьмое место. Работая в этом регионе, я многому научился. Понял, что террористы появляются не потому, что граждане Пакистана или Афганистана ненавидят Америку. Это происходит потому, что у детей нет достаточно яркого и интересного будущего, поэтому они предпочитают жизнь после смерти».
Затем Мортенсон с необычным для себя красноречием заговорил о лишенных всего необходимого государственных школах Пакистана; о том, как, подобно раковым клеткам, распространяются по стране ваххабитские медресе. Он говорил о миллиардах долларов, которые саудовские шейхи перекачивают в этот регион, чтобы подпитывать механизм джихада. Зал безмолвно внимал каждому его слову.
Когда Грег закончил свое выступление и ответил на несколько вопросов, к нему подошла познакомиться помощница конгрессмена от Нью-Йорка. «Это просто поразительно, — сказала женщина. — Почему мы никогда не слышали о вашей работе из новостей? Почему об этом ни разу не говорили на брифингах? Вы должны написать книгу!»
ГРЕГ ГОВОРИЛ О МИЛЛИАРДАХ ДОЛЛАРОВ, КОТОРЫЕ САУДОВСКИЕ ШЕЙХИ ПЕРЕКАЧИВАЮТ В ПАКИСТАН, ЧТОБЫ ПОДПИТЫВАТЬ МЕХАНИЗМ ДЖИХАДА. ЗАЛ БЕЗМОЛВНО ВНИМАЛ КАЖДОМУ ЕГО СЛОВУ.
«У меня нет времени писать», — ответил Грег. В зал уже входил генерал Энтони Зинни [76] в окружении офицеров. Наступало время нового брифинга.
«Вы должны найти время», — настаивала женщина.
«Если не верите, спросите у моей жены, — пожал плечами Мортенсон. — У меня нет времени даже выспаться».
76
Энтони Зинни — генерал морских сил США. В 2002 году занимал пост специального дипломатического представителя США на Ближнем Востоке.
После выступления Грег вышел на проспект Мэлл и прогулочным шагом
Через несколько месяцев Мортенсон оказался на другом берегу Потомака. В Пентагон его пригласил генерал, который, узнав о работе Грега, пожертвовал ИЦА тысячу долларов. Через сверкающий мрамором вестибюль они прошли в кабинет министра обороны.
«Больше всего мне запомнилось то, что люди старались не встречаться с нами взглядами, — вспоминает Мортенсон. — Они шагали очень быстро. Почти все несли ноутбуки. Они целиком и полностью были сосредоточены на своих задачах, словно наведенные на цель ракеты. Тогда я подумал, что тоже служил, но обстановка в Пентагоне ничем не напоминала армию, которую я знал. Это была армия ноутбуков».
«ОБСТАНОВКА В ПЕНТАГОНЕ НИЧЕМ НЕ НАПОМИНАЛА АРМИЮ, КОТОРУЮ Я ЗНАЛ. ЭТО БЫЛА АРМИЯ НОУТБУКОВ».
К удивлению Мортенсона, в кабинете министра обороны ему не предложили сесть. Когда он встречался с крупными чиновниками в Пакистане, ему всегда предлагали кресло и чай, даже если встреча была короткой и ни к чему не обязывающей. Грег неловко переминался с ноги на ногу в незнакомом кабинете и не знал, что делать и о чем говорить.
«Мы провели там всего минуту. Меня представили министру, — вспоминает Мортенсон. — Хотелось бы мне рассказать о том, как я сказал Дональду Рамсфелду нечто поразительное, нечто такое, что заставило его переоценить ход войны с террором. Но в ту минуту я просто смотрел на его ботинки.
Я плохо разбираюсь в обуви, — с улыбкой продолжает Грег. — Но было понятно, что это отличные ботинки: очень дорогие, идеально начищенные. Помню, что на Рамсфелде был стильный серый костюм и министр благоухал прекрасным одеколоном. Хотя я знал, что один из захваченных террористами самолетов обрушился на Пентагон, все же не мог избавиться от мысли о том, насколько далек этот человек от войны, горя и страданий — от всего того, что я видел в Кабуле».
Мортенсон и его сопровождающий снова оказались в негостеприимном вестибюле. На этот раз они направлялись в зал, где предстояло выступить перед группой военных. Всю дорогу Грег раздумывал над тем, насколько все то, что он почувствовал в Пентагоне, влияет на решения, принимаемые в этом здании. Как бы он сам относился к войне, если бы все то, что он увидел: мальчики, потерявшие отца, девочки-школьницы у разбитой грифельной доски, инвалиды на улицах Кабула — стало для него лишь цифрами на экране ноутбука?
Небольшой зал был наполовину заполнен офицерами. Кое-где попадались и гражданские специалисты в костюмах.
Мортенсон решил сразу перейти к сути. «Мне казалось, что все слова будут тщетны. Мне не изменить отношения администрации Буша к этой войне, — вспоминает он. — Поэтому я решил действовать по наитию».
Он представился и начал говорить: «Я поддерживал войну в Афганистане, потому что верил нашим словам о готовности восстановить и перестроить эту страну. Я пришел к вам, потому что понял, что победа на поле боя — лишь первый этап борьбы с террором. Боюсь, что следующие этапы мы проходить не собираемся».
«МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ВСЕ СЛОВА БУДУТ ТЩЕТНЫ. МНЕ НЕ ИЗМЕНИТЬ ОТНОШЕНИЯ АДМИНИСТРАЦИИ БУША К ЭТОЙ ВОЙНЕ, — ВСПОМИНАЕТ МОРТЕНСОН. — ПОЭТОМУ Я РЕШИЛ ДЕЙСТВОВАТЬ ПО НАИТИЮ».
Затем заговорил о племенных традициях в конфликтном регионе; рассказал о том, как враждующие стороны ведут переговоры до начала военных действий, как обсуждают, на какие потери готовы пойти, как победители будут заботиться о вдовах и сиротах побежденных соперников.