Три чайные розы
Шрифт:
Сначала она хотела помочь Олегу, спасти его, вытащить из этой трясины – вновь и вновь говорила, что нужно перестать разрушать себя (эти разговоры всегда заканчивались скандалом, Олег не терпел любого вмешательства в его дела), старалась отвлечь, предлагала уехать куда-нибудь, но быстро осознала тщету своих усилий. «Невозможно. Никому нельзя помочь».
Ее эгоистичный, самовлюбленный, одаренный сверх всякой меры возлюбленный сжигал себя, и это был его выбор, повлиять на который никто был не в силах. Олег не только не принадлежал Маше – он не принадлежал себе. Это была ситуация, когда талант взрывал человека изнутри. Когда человек целиком принадлежал своему таланту,
Так и случилось. Кончилось все довольно скоро. Полыхнуло жарко, ярко, продлилось пару месяцев, а потом Маша поняла, что перегорела. Или переболела этим романом, как детской болезнью, – мучительно, тяжело, с лихорадкой и высокой температурой, но быстро.
Расстались, как разорвались, в один вечер. Без скандалов и выяснения отношений. Маша сказала, что уходит, он не стал останавливать, уговаривать.
Произнес только:
– Забавно… Не думал, что так привяжусь к тебе…
На прощание обнял ее, сильно, до боли, и отпустил.
…В августе она узнала, что Олег умер. От передозировки. В этом была какая-то логика судьбы.
Татьяна уже после того, как Маша с Олегом расстались, спросила сестру об их отношениях:
– Что это было, Маруся?
Маша усмехнулась – «и в самом деле?!».
– Что сказать, Таня… Это была мучительная зависимость. Необъяснимая потребность друг в друге. Бешеное притяжение.
– Ты хочешь сказать, любовь, Маруся? – улыбнулась Татьяна.
Маша долго молчала, наконец ответила:
– Я люблю Сашу. И всегда буду любить его.
Татьяна перебирала бумаги в издательстве, когда раздался звонок.
– Редактор Басманова? Беспокоит автор Листик!
«Какой дурацкий псевдоним, – с раздражением подумала Татьяна. – Почему не Цветочек?! Не иначе очередной графоман».
– Ваша настоящая фамилия?
– Листик и есть настоящая! Сергей Листик! Месяц назад я отправлял на рассмотрение свой роман. Могу я поинтересоваться результатом?
– Подождите. – Татьяна заглянула в компьютер. – Роман на рассмотрении! Что вы хотите? У нас сроки в среднем три-четыре месяца!
Мужчина рассмеялся:
– Да я ничего не хочу! Просто оказался в России, дай, думаю, позвоню.
Его голос понравился Татьяне – красивый, спокойный. Обычно, когда звонит какой-нибудь автор, голос у него срывающийся, нервный, а тут такое достоинство… Татьяна спросила, где он живет.
– В Праге, – ответил Листик. – Иногда приезжаю в Россию. В этот раз приехал на несколько дней. А как вас зовут?
– Татьяна.
– Скажите, Татьяна, а вы верите, что можно влюбиться в голос?
Она промолчала.
– У меня сегодня совершенно свободный вечер, к тому же осень, грустно, одиноко… Давайте встретимся, сходим куда-нибудь вместе?
– Вечером я занята, – строго сказала Татьяна.
– Очень жаль. – Листик вздохнул. – Извините, уважаемый редактор Басманова! Я позвоню вам в среднем через три-четыре месяца. Или… Давайте я вообще не буду больше звонить. Если роман заинтересует, в письме есть мои координаты.
Он попрощался и повесил трубку. Сразу после разговора Татьяна раскрыла файл с романом Сергея Листика и прочла синопсис. После чего ей захотелось прочесть само произведение. Сейчас же, немедленно. Она попросила распечатать экземпляр и в тот же вечер взяла его домой. Татьяна читала всю ночь. Роман
Весь следующий день Татьяна не находила себе места. В письме Листика был указан номер его сотового телефона. Татьяна чувствовала сильное желание позвонить мужчине и договориться о встрече, но при этом извелась сомнениями: «А если он спросит, зачем я звоню? Получится исключительно глупо! Что ему сказать?»
Однако Сергей ничего такого не спросил. Когда Татьяна все-таки набрала его номер, он ответил так, как будто ждал ее звонка:
– Я рад, что вы позвонили!
На его просьбу о встрече она выдохнула: «Да».
– Вы знаете ресторанчик… – прозвучало незнакомое название.
– Откровенно сказать, я не большой знаток ресторанов.
– Тогда давайте встретимся на Дворцовой площади?
– У Ангела?
– Точно. Будем с вами как два безнадежных идиота!
– Почему?
– Кажется, Мандельштам говорил, что на Дворцовой или в Летнем саду свидания назначают только идиоты!
Татьяна рассмеялась – ей нравилось его чувство юмора.
…Она шла по Миллионной. Вечер явно не располагал к свиданиям. Дул пронизывающий ветер, накрапывал дождь. Татьяна корила себя за то, что не взяла зонт: «Конечно, теперь я похожа на мокрую курицу! Старалась, укладывала волосы, и все пропало – на голове слипшиеся пакли! Вдобавок замерзла, а когда я мерзну – нос краснеет! Увидев такую красавицу, герой испугается и убежит!» Она пыталась представить Сергея: воображение рисовало высокого брюнета лет сорока приятной, разумеется, наружности.
Выйдя на Дворцовую, Татьяна почувствовала волнение, которое усиливалось по мере того, как женщина приближалась к Ангелу, и совсем зашкалило, когда она увидела мужчину, стоящего у колонны. Татьяна разочарованно охнула: «Господи, за что мне это?!» Перед ней стоял кругленький невысокий человек лет пятидесяти. Что делать? Татьяна невольно замедлила шаг. У нее даже появилась предательская мысль: сделать вид, будто она просто гуляет по площади, пройти мимо, скрыться в арке, но… Ведь Сергей хороший, тонкий, ранимый человек, а что с виду не похож на героя – ну что ж… Уйти сейчас, не представившись, было бы нечестно. Вздохнув, Татьяна направилась к мужчине. Но в этот момент от колонны, откуда-то сбоку, отделилась тень, и знакомый голос назвал ее по имени.
Она смущенно откликнулась:
– Добрый вечер, Сергей! Где вы прятались?
Он оказался высоким брюнетом лет тридцати семи, писаным красавцем не назовешь, но, как и грезила барышня, приятной внешности. Широкие плечи, большие серые глаза, открытая, располагающая улыбка…
«Кажется, я пропала, – счастливо ойкнула Татьяна, – он совершенно такой, каким и должен быть!»
– Замерзли?
– Ничего! Спасибо, что не опоздали! – рассмеялся Сергей. – Я бы, конечно, не ушел и ждал вас сколько надо, но вскоре бы, видимо, умер. Петербургский климат для меня сущий экстрим. Вы тоже замерзли! Идем отогреваться!