Три дня без чародея
Шрифт:
— А? — удивился посланец.
— Ты чего передать-то должен? — спросил Упрям.
— Вот, — нахмурился тот, выкладывая на стол письмо. — Грамота, собственноручно рукою пресветлой госпожи княжны нашей Василисы свет Велиславовны Премудрой и Ласковой, как народ величает, высочайше начертанная и печатью…
— Я вижу, — сказал Упрям. — Спасибо. Княжна просила ответа ждать?
— Нет.
— Тогда не задерживаю. Еще раз спасибо. До свидания.
Посланец удалился безмолвно.
Нещур посмотрел ему
— А я-то думал, такие только в Перемыке водятся. Что княжна пишет?
В грамоте значилось:
«Упрямушка! Радуйся: прав ты, Разведала я, что за всем стоит тот, о ком ты и думал. Однако доказательств мало. Сомневаюсь, говорить ли? Но сваты на крючке. Нам бы встретиться… В.»
Ученик чародея показал грамотку Нещуру. Тот пробежал глазами и понимающе кивнул, без труда разгадав нехитрую иносказательность: о ком думал Упрям — это Бурезов, сваты — венды, а сомнения — говорить ли князю.
— Что скажешь?
— А что тут сказать? Шустрик этот, посланец, все равно удрал, так бы хоть велел ему передать: «да, говори». С другой стороны, что даст спешка? У князя сейчас и времени нет, потому Василиса и не приказала парню ответа ждать. На Смотре все решится. Оттуда и в кремль весть пошлем Василисе, вон, хоть ребят попрошу, ласовичей.
— На Смотр вместе пойдем, — решил Нещур.
— Так ведь не положено.
— Не положено посторонним проводить его, а присутствовать — дозволяется. Учи правила, отрок. Уже то хорошо будет, что мое присутствие заставит понервничать… нашего супротивничка.
Упрям подивился про себя, почему это волхв не назвал Бурезова прямо? Василиса еще могла опасаться, что письмо попадет в чужие руки, а здесь-то кого бояться? И вдруг осенило: ну конечно, рассказывая Нещуру о случившемся, он упомянул, что князь уже не спешит доверять Науму. И хотя выходило, что на самого Упряма недоверие не распространяется в той же мере, волхв предположил, что Лас и его дружинники…
— Кроме того, так вернее будет, — продолжал Нещур. — У тебя глаз свежий, а у меня опытный. Даже если порознь чего пропустим, потом сравним впечатления, и ты подашь князю прошение об изъятии.
— Можем не успеть, — возразил Упрям. — Бурезов ведь мне тоже яму копает: оговорит немедля, как только я пропущу хоть одного.
— Вдвойне полезнее мне рядом быть.
Есть уже расхотелось. Письмо Василисы внушало надежду, но Упрям не мог отделаться от какой-то дрожи — видимо, вызванной близостью развязки. Он все-таки заставил себя доесть, выпил сыто и сказал:
— Пора!
Лас объявил, что сопровождать Упряма будет он, сам шестой. Когда седлали коней, ученик чародея не утерпел:
— Лас! Ребята!
Все обернулись к нему, кажется, не очень довольные употребленным обращением.
— Я знаю, что князь мне не слишком доверяет. И понимаю: вы против приказа
Десятник спокойно выдержал его взгляд, но остальные отвели глаза.
— Ты прав, против приказа мы не пойдем, — сказал, видя это, Лас. — И отчитываемся, конечно, за каждый шаг. Что еще ты хочешь услышать?
— Да нет, ничего. Сказать хочу. Верите вы мне или нет, но я лиха в душе не держу. А… ладно, забудем. Сам не пойму, к чему это я.
Он вскочил на Ветерка под неодобрительные взгляды. Сглупил. Который раз в жизни. А хотел как лучше. Вечная история… Ну и ладно! У него впереди большое дело, о нем думать надо. Скоро все кончится…
По дороге он поделился с Нещуром досадой: собирался же Скорита попросить найти Маруха, но так отвратны были эти «лекарственные мальчики», что все из головы повылетало.
— Марух? Ах да, — ответил волхв. — Под утро, пока ты был в беспамятстве, Скорит намекал мне на наши общие трудности. Среди прочего он сказал, что потерял одного из лучших своих упырей по имени Марух.
— Потерял — зимой?
— Нет, вчера. Он сказал, что упыря убили.
— Бурезов… заметает следы, — вздохнул Упрям. — Или со зла убил — дознался, что Марух мне все рассказал?
— Да нет, больше похоже, что это убийство было продумано заранее. Лишь бы только не была задумана и болтливость Маруха.
— Нет, этого не может быть, — возразил Упрям. — Я уже думал: обстоятельства не те. Другое дело, что он не выполнил задания, а разорвать узы крови может только смерть. Бурезов избавился от помощника.
— Потому что перестал в нем нуждаться, — согласился волхв. — Вот только знает ли он о выданном списке? Если да, то вынужден будет всех приглашенных торговцев задержать. Кстати, ты обещал показать мне этот список.
— Ой, правда! Вот он, держи.
Нещур взял бумагу, развернул, вчитался. Второй список Упрям составил уже без сокращений, кроме тех мест, в достоверности которых не был уверен, вроде «сот» при упоминании о зерцалах Абрахама Тоца. Так что волхв быстро разобрал, что к чему, и вернул бумагу со словами:
— Трудно будет. Здесь названы многие вещи, которые никогда не обсуждались в Совете Старцев. Если на что-то нет запрета — во власти Надзорного только приостановить товар до решения Совета, каковое должно воспоследовать не более чем через две недели. А Ладоге сейчас будет не до того.
— Если только Светорад от имени Совета не закроет волшебные торги совсем, — предположил Упрям.
— Этого не будет, — покачал головой Нещур. — Совет не пойдет на такое. Представляешь, как уронит себя Твердь, а вместе с нею и вся Словень в глазах мирового сообщества? В другое время сложное положение оправдало бы такие меры, но не сейчас.