Три дома на Набережной
Шрифт:
И он ждал. Хотел, чтобы она подошла к нему и поцеловала. Она всегда так делала, когда на него сплин нападал. Бывало такое, но с ней рядом случалось все реже. У него оставались фантомные боли от прежних отношений, из которых он выходил опустошенный, больной и обессилевший. Юля его вылечила и всё встало на свои места. Она никогда не обсуждала с ним прошлую жизнь. Он не хотел говорить об этом, но у неё всегда находился повод над чем-то посмеяться, чему-то порадоваться, чем-то восхищаться. И он никогда
Ну зачем он ляпнул эту дедушкину шутку. Зачем. И почему он не решился объясниться. Почему дал время развиться этой трещине, она же через его сердце пролегла, а за что? Даже мысли о свободе мелькнули.
Да какая это свобода. Свобода, это когда можешь подойти к любимому человеку и поцеловать его или ответить на поцелуй, или вообще вовлечь во что-то яркое и безумное, потому что находишься в пространстве, которое называется любовью, взаимной любовью. Свобода в этом. Он же точно знает, что она есть между ними. А сам-то чего?
Выскользнула из рук. Не оттолкнула, увернулась от объятий. А он так растерялся что не успел рассмотреть её лицо. Какой она была, когда увернулась от его прикосновений. Хотя она умела делать покерное лицо. С чужими, но не с ним. Вспомнил её вчерашний взгляд, её глаза. Чужие глаза. Кошки опять вцепилась в душу острыми зубами. Сейчас рвать начнут.
Ну это же чушь такая. Разве можно так, взять и все потерять.
– Юля, пожалуйста!
Он не хотел умолять и не хотел требовать. Строго сказал.
И она сдалась, сдалась в надежде.
– Ты же потом приедешь?
Это была огромная петля, на которую можно повесить крючок, размером с полмира, и он накинул этот крючок.
– Я не смогу долго без тебя продержаться, Юль! Сразу после сдачи техпроекта, в тот же день я выеду к вам.
И она сама к нему подошла. Подошла и обняла. Как всегда это делала.
– Я буду ждать.
И ему стало легче дышать и навалилось такое счастье.
– Я люблю тебя!
– Нам пора. А то опоздаем.
В машине он положил её руку на подлокотник и держал всю дорогу. А потом у поезда целовал так, как будто навсегда и в последний раз.
– Скажи, что у нас всё хорошо.
– Я не знаю, Володя. Не знаю. Я сама хочу это услышать от тебя.
– У нас все хорошо, а у меня всё плохо. Ты уезжаешь и мне от этого плохо. Звони мне и телефон не отключай, я буду волноваться. Представляешь, я свой телефон сегодня забыл на работе.
Соседка
В купе сидела грустная девушка. Хорошенькая, юная и очень грустная. Подперла кулачком подбородок и грустила.
– А меня он не пришел проводить.
–
– А я думала у вас всё хорошо. Вы так целовались. Я стояла и завидовала.
В купе ворвался всклокоченный, с красным лицом громадный мужчина, совсем не юный паренек, который подошел бы этой печальной девушке.
– Ты что мне написала. Какой вагон?
– Третий.
– Ты написала восьмой, слепондюля!
Юля вышла. Пусть грустная девушка попрощается со своим любимым. Хотя он так ей не подходил. Совсем не подходил. Да уж. И ненавидим мы, и любим мы случайно.
Володя стоял у вагона и напряженно вглядывался в окно.
Юля выскочила к нему обниматься и целоваться. Ей стало так тепло, только что было зябко, а сейчас, когда она его обнимает, ей тепло. Шептала ему что любит, очень любит и будет вспоминать как любили они этим утром, так может у неё хватит сил, и она доживет неделю до его приезда. И он смеялся, целовал так, что голову потерять можно.
Проводница громко попросила пассажиров пройти в вагон, потом попросила провожающих выйти из вагона. Юлька успела сказать, что у них все хорошо и он улыбнулся ей, как всегда. У него была шикарная улыбка. Такая великолепная, что сердце проваливалось куда-то вглубь организма, в общем Голливуд может рыдать от зависти, вот такая улыбка была у Володи.
Он не дал ей войти в вагон, ему самому надо было его покинуть. Не торопился, занимая все пространство вокруг своим туловищем. Юле пришлось понервничать, но они с соседкой все-таки умудрились помахать ручками любимым мужчинам из окон отходящего поезда.
– Он у тебя красивый, не чета, конечно, моему, но тоже красивый.
Похоже придется вспомнить всю народную мудрость о любви, подумала Юля. Как там, любовь зла, полюбишь и козла, на вкус и цвет…
Юля решила, что потакать плохому вкусу соседки не будет и жалеть её не будет, поэтому за своего заступилась:
– Мой мне больше нравится.
– А он женат?
– Нет, мы ещё не женаты, – ответила Юля, уже догадываясь куда клонит случайная попутчица.
– А мой ещё женат, – ответила грустная девушка.
– Меня Алиса зовут, а тебя?
– А меня Юля, но близкие зовут Юлька, приятно познакомиться, - с трудом соблюдая правила этикета ответила ошеломленная Юля, - Как женат?
– Ты не думай, он уже давно разводится. Суда ждут. Я не стала бы вмешиваться в чужую жизнь.
– Я не думаю, но сильно удивляюсь, как тебя угораздило!
– А что, перед таким можно устоять? – строго спросила Алиса.
– Если ты о внешности, то можно, но я же его как человека не знаю.
– А я вот сразу на него запала. Как увидела, так сразу поняла, мой!