Три дома на Набережной
Шрифт:
– Пока он пропитывает кожу, ты начни читать последний монолог Татьяны.
– Будешь морально готова-махни рукой, я тебя снимать на камеру буду, на твой телефон.
Юля включилась сразу:
И тихо наконец она:
"Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль тот час,
Когда в саду, в аллее нас
Судьба свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
– Достаточно, Юля, а то упадешь туда, и я тебя не выковырну. Ты хорошо читаешь, понимаешь, о чем
Сегодня Юля знала об обреченности и отчаянии куда больше.
– Давай разбираться с твоим ужасом, детское лицо мы рисовать не будем, нам нужна умница, которая хочет разобраться со своими страхами. Молчи и смотри.
Я нанесу тебе консилер, останутся только твои глаза. Остальное нам надо стереть.
Остались одни глаза. Лицо - полотно белое, рисуй что хочешь. Алиса начала с бровей, изломанные, убегающие вверх кончики бровей Юли превратились в нечто прямое, тревожное. Наносились линии, растушевывались огромными каплями из чего-то пористого, это спонжики, пояснила Алиса. Появлялось лицо сосредоточенной, встревоженной незнакомки. Бледно-розовые губы завершили образ.
– Посиди с ней, познакомься, поспрашивай у неё о страхах. Вслух необязательно, и приготовься повторить тот же фрагмент из монолога Татьяны.
Юля рассматривала совершенно незнакомую девушку и пыталась понять, откуда взялся Ужас. И вдруг из памяти, папа и мама вернулись с работы, вот они входят в дом, а потом начинаются крики и суета. Папа и мама выбегают из дома, страшно, очень страшно кричат, а перед ними, из дома выскочил огромный человек в черном, что-то сует себе за пазуху. И Юля увидела, как исчезает человек, вот он бежал вдоль дома, сделал шаг в темное пространство между домами и исчез, потому что тьма разжевала человека и проглотила. Больше его никто никогда не видел.
Юля уже хотела рассказать всё Алисе, н та прижала палец к губам и тихо, очень тихо попросила:
– Читай.
И Юля, уже освобожденная от морока, но всё ещё напуганная событиями прошлого стала читать, нервничала, с трудом произносила фразы, как будто сама их придумывала.
И тихо наконец она:
"Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно…
– Записала, - сказала Алиса сочувственно, уже полностью готовая разделить слезы Юли.
Рассказывай, что там, в детстве с тобой случилось.
Рассказала, всё вспомнила, даже увидела свой пальчик, показывающий на место исчезновения неизвестного. По всей видимости это был вор, тогда не поняла.
– Кто у нас следует? Кажется, я на пороге открытия.
– Покорительница.
– Ради повышения самооценки? Несостоявшаяся любовь и месть всему миру? Красавица, которая сделала себя сама или безусловная красавица, от скуки?
– А есть ещё варианты?
– Не так много, как кажется. Это типизируется. Женщина, которая с очень низкими жизненными силами, ей надо дернуть человеку нервы, расстроить его, унизить и тем пополнить свою энергию. Вспомни свое окружение, таких всегда много, и женщин, и мужчин. Они очень неинтересные люди. Легко читаются, против них со временем вырабатывают противоядие. Дальше. Самозащита, она дует на холодную воду, опыт негативный был, восстала из пепла. Эта и сама может попасться в расставленные сети, но и в сетях она остается воином. И наконец
– Алиса, у меня впечатление, что я имею дело с незаурядным психологом.
– Так и есть. За гигантские деньги я получила второе образование. В прошлом году диплом получила. Красный. У меня школьная золотая медаль и два красных диплома. По первому образованию я экономит, потом бухгалтерские куры и параллельно психология. Любимая ученица наших отечественных светил, среди них есть и забронзовевшие, и зашоренные, и просто дутые фигуры. Но авторитетные. Есть и новаторы. Человек плохо ведь изучен. Хуже, чем твоё любимое звездное небо.
– А работаешь бухгалтером.
– У меня заочная аспирантура. Раскручиваться надо. Практику нарабатывать. Клиентуру. Потихоньку работаю. Пока традиционно. Жить надо на что-то. Сейчас с тобой у меня практикум. Ты интересная, самодостаточная, любимое дело в руках, недавно что-то болезненное произошло, ты справляешься, любишь и любима, этот свет я всегда вижу. Ну так какую мы будем делать покорительницу?
– Давай женщину-вамп от природы. Чтобы такая родилась и все делала не специально, мир ей сам подчиняется, все вокруг штабелями, а она не при чем.
– Таких практически нет, но попробуем создать. Выросла среди красивых людей. В очень большой, трудолюбивой семье. Самоуглубленная.
– А семья при чем?
– При том, что всё начинается там.
– Давай, мне уже не терпится.
Алиса убрала тревожные брови и вместо них просто оттенила собственные брови Юли, добавила объем, усилила коричневый цвет бровей.
– У тебя от природы красивые брови, в тебе есть все для той женщины, что ты описала, но ты другая. Ты созидатель, нам же нужна разрушительница судеб, я правильно тебя поняла.
Алиса поколдовала с глазами, нанесла зеленые тени, очень много разных оттенков, провела зеленым карандашом внутри век, на средину века нанесла полосочку бледно зеленого, почти белого тона и Юлины зеленые глаза вдруг превратились в русалочьи, колдовские и стали огромные. Алиса добавляла и добавляла разные тона кремов, пока перед миром не появилась красотка с высокими скулами, тоненьким аккуратным носиком и нежным овалом лица.
– Ох, какая красавица, восхитилась Юля.
– Не всё! Сейчас самое главное. Губы, они нам и покажут настоящую стерву, секс-эпил мирового масштаба.
С губами Алиса работала дольше, намного дольше, чем со всем лицом. Сколько там тюбиков открывала, восемь, десять, двадцать? Этот? Не то, не то, не то! Возмущалась, ну и задачку задала. Была недовольна, осторожно, палочками снимала помаду и начинала новый круг сотворения.
– Да и черт с ним, без карандашей не получится.
Алиса нашла целый пенал карандашей для губ и уже через минуту, отстранилась:
– Ну здравствуй, нашлась?
– отстранилась и в зеркале Юля увидела такую красавицу, с такими манящими губами, с такими волшебными глазами, что сердце заколотилось, дыхание стало мощным, как будто она весь мир безжалостно хотела втянуть ноздрями, и выпустить разобранным на молекулы, такая сила исходила от этого лица.