Три года счастья
Шрифт:
Им по пути.
Ее интересует всего несколько вещей: выживание, выпивка, месть врагам, секс. Ни любовь, ни вера, ни милосердие с этим, кажется, Кетрин незнакома. И следовала своим собственным правилам.
Она перестала существовать и начала жить, когда в ее жизни вновь появился Элайджа. Ей больше не нужно думать о своей безопасности. Она чувствует себя нужной,желанной, значимой, и желает, чтобы так продолжалось вечность. Всю их вечность.
Стоп.
Если она ему не нужна? Тогда Элайджа ей не нужен и ей будет легче выстрелить себе в висок деревянной
Вспыхнувшие к нему искренние и теплые чувства, заставили Пирс взглянуть на свою жизнь в совершенно ином цвете. Раньше выживание, предательство, ложь, выпивка, секс, переезды, кровь и убийства. Все ради выживания и личной выгоды. А теперь все это вдруг стало противным и ненавистным до тошноты и скребущих на душе кошек.
Ненавидит себя, свою жизнь, весь мир. Мир, в котором нет ее. Мир, в котором он не согрет своими объятьями.
Она желает все забыть.
У нее всегда был козырь в рукаве или кинжал, который она могла вонзить в сердце любого.
Потому что Катерина – это она. Это Кетрин пришлось окунаться во всю эту грязь и тьму, похоть, необходимость убивать. Потому что она вампир, остро ощущает все эмоции и переживания, а чувства – слабость, ее противны чувства, душевные терзания и угрызения совести.
Чувства ее убивают.
Любовь ее убивает.
Она отказалась от всего этого раньше, а сейчас не может сделать этого.
Ее присутствие рядом, делает жизнь Элайджи Майклсона лучше и ярче, позволяет отвлечься от реальности, искренне улыбнуться и вздохнуть полной грудью. Он увидел в ней ту, которую должен спасти, защитить, доказать, что мир лучше и она именно Катерина. Он поклялся убить Кетрин и он убил, выстелил, всадил в ее сердце пулю.
Убил.
Ему бесконечно долго хочется смотреть в эти глаза и вдыхать неповторимый аромат ее духов. Ее аромат, который терзает его. Ее образ, который он видел во сне, ведь его мысли заполнены только ее. Она вернула в его жизнь страсть, а он заставил ее поверить, что секс – это тоже проявление любви и можно заниматься именно любовью, если любовь – это взаимное чувства, то это именно любовь, а не секс, давать чувствам выход, когда в порыве страсти шепчешь имя, покрываешь тело поцелуями так, что мурашки и огонь по кожи.
Как он, отдаваясь каждой частичкой своего тела ей, занимается с ней любовью, то нежно, то страстно, заставляя ее чувствовать, стонать и извиваться под ним от удовольствия. Представлять, что они будут вместе до конца их вечности, и никто их не потревожит.
Стоп.
Нужно перестать думать, потому что подобные фантазии начинают причинять боль.
Боль, ведь если она уйдет и даже перестанет ему сниться?
Кто, скажите, по собственной воле пожелает связать свою жизнь с такой, как она?
Вампирской шлюхой, предательницей и лгуньей. Подобные мысли отравляют ее разум. Подобные мысли – яд. Она бы отказалась от него, только не может, не знает, как развязать узел, связывающей ее с ним. Такая не нужна.
Возможно, она пьяна или возомнила
Элайджа знает, что Кетрин не любила так, всех тех мужчин, а только использовала их, Кетрин нажила себе врагов в достаточном количестве, не меньше, чем его семья и в частности Никлаус. Она внесла смятение в его душу, пошатнула веру во все, что было для него свято, поставив перед сложным выбором – семья или любовь.
Она знает, что он выберет и тогда она будет ему не нужна.
Кетрин же живет во лжи и всегда так жила. Сейчас она живет с мужчиной, которому нужна, с любимым мужчиной. А Элайджа? Разве это нормально, когда ты с темна, до утра разговариваешь с женщиной, доверяешь, открываешь темную сторону своей души, пускаешь в свою тьму, которая может предать , использовать все против тебя, которая готова перегрызть глотку его брату. Разве это нормально страстно желать ту, чьи руки и совесть запятнаны кровью, ту у которой черное сердце.
— У меня серьезные проблемы Элайджа… Возможно…
— Ты вновь оставишь меня… Не продолжай, Катерина… Расскажи мне, что это за проблемы?
Элайджа молчит, знает, что каждое ее последующее слова словно яд, который убьет его. Легче уж самому пустить пулю в лоб или вонзить в сердце нож. Лучше медленно и мучительно умирать, чем испытать подобную боль. Неужели он не нужен ей? Все сложно и Майклсону легче отнять у нее бутылку бурбона, и запить им всю свою боль.
— Я не могу рассказать тебе, дорогой…
— Тогда не смей и упрекать меня в чем-то… Не смей уходить… Не смей, Катерина…
— Почему все так сложно? Я не та, кто тебе нужна. Я монстр, чудовище, убийца. Я хуже твоего брата… Но и ты монстр в костюме. Мы все не заслуживает счастливого финала. Ни один из нас. Я тебя не достойна, вообще не достойна любви, не заслужила. Любви достойна Катерина, та девушка, которой я была когда-то, чистой, с душой. Но ты должен знать, что я люблю тебя, Элайджа.
— Готов поспорить с тобой, что сейчас это говорит выпитый тобой алкоголь, а не ты, Катерина. Мне кажется это действие алкоголя.
— Это говорю я… Поверь, я что-нибудь придумаю и уедим мы вместе… Только вместе…
— Нам по пути… Твой образ это первое, что я вижу, открыв глаза утром и начав новый день своей пустой жизни и последнее, о чем грежу, прежде чем провалиться в объятия забытья. В твои объятья.
— Я все же тревожу твой сон, а значит, Кетрин Пирс вновь одержала победу. Но это реальность Элайджа. Я здесь, рядом, мы встретим вместе еще тысячу рассветов и будем наблюдать, как заходит солнце и ночь заключает мир в свои объятья. Мне нравится ночь, как и тебе. Ночью дышишь свободнее. Ночь скроет все грехи.