Три года счастья
Шрифт:
Что происходит, когда Шон возвращается в с собеседования, утверждая, что в доме пропала соль, ведь парень столкнулся со своей матерью, которая спешила уйти в магазин. Люди могли посчитать, что он сумасшедший, если думает что соль в доме пропала по вине магии и его будущей жены.
— Детка, я вернулся…
Шон был мягким, когда та спускается со второго этажа, целует его в губы, а тот кончиками пальцев впиялся в ее виски.
Он убедился в том, что Одри его слабость, как и он ее. Он всегда был добр к ней даже, когда видел под действием наркотиков, хотя скорее проклинал себя, даже желал ей смерти. Ведь ее смерть он бы пережил, выплакал бы все слезы и
В первый раз, когда они встретились, она переехала в Нью-Йорк, была под действием алкоголя и наркотиков. Он был в клубе с друзьями, а она переехала в город, который никогда не спит в надежде начать все сначала, поскольку она в этом нуждалась больше, чем когда-либо, но все закончилось наркотическим срывом. Одри не хотела выходить замуж, она желала строить карьеру в одной из компаний, но она даже и не помнит, как оказалась на улице с Шоном, который первый понял, что ей плохо. Плохо из-за наркотиков, которые он находит в ее сумочке и выбрасывает, так, чтобы никто не увидел. Обнимает, садит в такси и везет к себе домой.
Сначала она пугается, когда просыпает в незнакомой постели, но Шон просит не бояться и все рассказывает.
— Вы должны быть напуганы, но наркотики не выход, чтобы не случилось в вашей жизни. Не терплю наркотики и веду здоровый образ жизни, потому что кайф от наркотиков не сравнится с кайфом, который мы получаем от жизни, - это почти обвинение, но на губах Шона улыбка, такая невинная, что Одри позволяет себе улыбнуться в ответ.
— Полагаю, вы мой спаситель-тихо пробормотала девушка.
— Моё имя - Шон, - сообщает ей тот, предлагая руку для рукопожатия, а та поднимает голову с подушки. — Я выбросил наркотики и никто не узнал.
— О, это такое удовольствие встретить кого-то того, кто просто помог, - позволяет себе поцеловать его в щеку.
— И часто у тебя срывы? – неожиданно говорит тот.
— Я начала употреблять, потому что запуталась в жизни, много личного произошло, - не скрывая говорит она.
— Тогда я помогу найти путь, - улыбнулся, сжал ее руку.
Это было началом. Он вернет ей жажду жизни, переживает ее наркотические срывы даже хуже ее, не спит несколько ночей, когда она пропадает, возвращает деньги, она крадет их у его знакомой, которая зашла к ним в гости.
Сражаться.
Он верит в спасение ее души.
Тогда,Одри даже не мечтала о любви и зная его несколько часов, едва ли воздерживается от пересказа Ада реального мира, своей жизни, а он улыбается в ответ и смотрит в глаза.
Тогда Одри не знала, что Шон ее судьба.
— Одри, - кашляет тот. — Соль в доме пропала не спроста?
— Ты же знаешь, - усмехается девушка, и ее руки внезапно кольцом сжимают его шею.
— Подожди, ты колдовала в доме моей семьи? Украла соль с кухни моей матери?
– вздыхает тот, опускает голову.
— Позаимствовала, и это для защиты, тебе не нужно понимать всех ведьмовских штучек, - оправдывается та.
— Учитывая, что твоя подруга вампирша оставила здесь лекарство от вампиризма, моя возлюбленная ведьма, то все логично и в следующей раз нужно будет купить больше соли, - смеется тот.
— Твоя мать попросила присмотреть за обедом и думаю, она не обрадуется, если сгорит паста или
— Да, только соли не хватает, - не может сдержаться тот, а та бьет его в грудь.
Шон не сопротивляется и идет за ней на кухню. Одно целое. Глаза в глаза, ладонь сжимает ладонь, а доносящиеся смех с кухни свидетельствует о том, что они счастливы.
========== Глава 42. Им не нужно спасения. ==========
*** Новая Шотландия. Галифакс. ***
Кетрин сжимает губы в тонкую линию и щурит глаза от лучей солнца, которые освещают кухню. На ней только алый шелковый короткий халат, ночная рубашка на бретелях, зона декольте которой и низ украшают черные кружева. Слушать и говорить очередную ложь о любви и безграничной верности ей и не хотелось, потому что она признала свое поражение ,и сейчас ей только хотелось взять его с собой и скрыться от всего мира. Ей нравится чувствовать на нем аромат своих духов, а ее волосы уже давно пропахли его терпким одеколоном.
Кетрин Пирс привыкла бежать, но после вчерашней ночи она остановилась. Остановилась, потому что Элайджа стал впереди ее, закрыл собой, когда ее узнал один из вампиров, который решил поохотится, в портовом квартале, где было полно туристов. Тот, кто желал стать хищником стал жертвой. Элайджа просто оказался рядом и вырвал сердце. Он ведь снес голову Тревору, который только желал вымолить прощения за свою ошибку. Майклсон не прощает, вот и сейчас он не стал разбираться. Это не к чему, ведь тело вампира он сбрасывает в воду. Вот и все. Кетрин спокойно наблюдала за всем этим, присела рядом на деревянные доски, поправила подол длинного платья, сжала его окровавленную ладонь, опустила голову на его плечо.
Монстр в костюме.
Наихудшая сука всех времен.
Вот и все.
Их никто не спасет.
— Мой рыцарь…
Она шепчет тихо, на ухо, а он знает, что говорит она специально, на старый, средневековый манер, когда рыцари и вправду были готовы совершать подвиги, защищать, оберегать, воевать ради руки и сердце прекрасной и благородной дамы.
Сейчас другое время, а время подвигов ради любви осталось в прошлом. В далеком прошлом.
Он просто знает, что она нужна ему и принимает его темную сторону, потому что сжимает
его окровавленную ладонь, согревает.
Сейчас Элайджа замер на пороге кухни и наблюдает за тем, как та пытается смешать ингредиенты для омлета : сыр, перец, томаты, мясо.
— Моя Катерина…
Оголенные ноги, за которыми наблюдает Элайджа, как только облокотился о дверной проем двери.
Как она умеет сочетать в себе не сочетаемое? Роль шлюхи ночью и любимой женщины с наступлением рассвета. Ночью он проснулся и наблюдал за ней, хотя Кетрин считала, что ночью есть дела поважнее. Ему нравилось наблюдать за тем, как она спит, а ей уже давно не сняться сны. Даже, если ночью она была шлюхой, то на утро останется любимой женщиной, если важна мужчине, если тот любит ее. В его глазах она любимая женщина, даже если одета в красно-черное, ее ноги оголены, а струящейся шелк подчеркивает все ее достоинства. Он смотрит только на нее. Катерина никогда не позволял так одеваться. Его Катерина нравилась ему обычной, такой, какой он видел ее всегда, домашней и уютной, верящей в любовь и добро. Но Кетрин Пирс даже в вызывающе красно-черном, смотрится домашней на кухне, стоящее рядом с плитой и пытающееся приготовить завтрак. Как она сочетает в себя шлюху и любящую женщину? Свою Катерину он любил, а вот Кетрин шлюха, которая позволяет себе в постели все, что он пожелает.