Три года счастья
Шрифт:
Мир останавливается лишь на мгновение.
Неправильно любить ее, зная, что этим он предает брата, семью. Предает все, что так ценил. Но ведь и любовь он тоже ценил и верил в то, что это чувства меняет все. Неправильно и мгновение, когда Элайджа ничего не боится, касаясь ее губ своими губами.
Иногда жить такое же храброе решение, как умереть.
Он принял решение жить ради нее.
Она приняла решение умереть, чтобы иметь возможность любить, быть рядом с ним, быть только его. Приняла решение пойти до конца ради этих чувств.
*** Мистик Фоллс. 2012 год. ***
Клаус
Запускает кисточку, которую держал в своих руках, прямо в грудь, вошедшего в мастерскую вампира. Боль и кровь только забавят его.
На коленях и даже не пытается вытащить кисточку из груди, стискивает зубу и наблюдает за медленно расползающемся пятном крови. Он лишен своей воли, и только пересек черту города, поспешил к создателю с новостями.
— Это был мой брат… Я прав… Эта шлюха сумела завладеть и его постелью?!
— Джейса и Пролу убил Элайджа и с ним была кареглазая брюнетка, которую должны были убить по вашему приказу. Элайджа спас ее, все, как вы и сказали. Я стоял в тени и наблюдал за этим, потом поспешил к тебе с новостями. Я сделал, что вы приказали. Но я заметил нечто иное… Иное, когда взглянул в глаза.
У Клауса чувство, что земля уходит у него из под ног, и железные тиски сжимают все сильнее сердце, намереваясь раздавить орган который у людей отвечал перекачку крови.
У Никлауса Майклсона черное, подлое сердце.
Черное сердце, которое он не использовал для любви.
Бесполезный орган, пустое, мертвое сердце.
— Ваш брат любит ту женщину. Любит потому что я видел, как тот сражается за нее, как дрожал от страха, видя, что ей грозит опасность, как подхватил на руки, как он смотрит на нее. Это называется любовь, то, что заставляет сердце биться быстрее.
— Заткнись!
Скрывает за мрачным весельем страх, хватает кисть, стоявшую в прозрачном стеклянном стаканчике, оказывается рядом, вонзает кисть в его горло, только бы не слышать его слов. Только бы он загнулся и Клаус не слышал это слова : « Любовь.» Потому что, для слабости не его бремя. Потому что слова, о любви лишь пустой звук, отражающийся от стен мастерской.
— Разве я не говорил, что не признаю любовь? Разве я не говорил, что любовь величайшая слабость вампира. Мы не любим. Мы не слабые, - он улыбается своей фирменной улыбкой впервые за этот длинный и тяжелый день.
Вампир заставляет себя улыбнутся в ответ, преодолевая ужас, сковавший
Впереди его не ждет ничего хорошего, и вампир еще слышал последние слова своего создателя : — Я позволю моему брату любить или сделаю так, чтобы тот никогда не познал минуты счастья.
Майклсоны не умеют проигрывать.
Клаус никогда не проигрывает.
Больше нет страха. Только покрытое серыми венками тело, застывший, холодный взгляд и кисть, загнанная прямо в сердце. Клаус разжал окровавленную ладонь. И вот уже тоненькая струйка крови стекает по ладоням.
Клаус Майклсон не боится, потому что даже стоя по среди шторма он выстоит.
Клаус Майклсон не боится, что ради любви его брат предаст его. Он ведь знает, что тот вернется. Элайджа всегда возвращался, потому что свято верил в силу семьи и спасение души брата. Элайджа верит, и поэтому возвращается.
Элайджа вернется, а пока Клаус Майклсон позволит своему брату любить.
Пока не нужно бояться.
Пока все остальное не важно: война не закончена. Война только начинается.
Война за любовь.
Война за свободу.
Война за лекарства.
========== Глава 15. Украла его у всех. ==========
*** Нью-Йорк. Бруклин. Квартира Элайджи Майклсона. 2012 год. ***
У них есть еще один день и одна ночь.
Кетрин знает, что покинет Нью-Йорк с наступлением рассвета. Покинет, ведь начнется гонка за лекарства и Кетрин Пирс должна прийти к финишу первой. Она должна не упасть, вырваться вперед. Она выждет, где-то в углу, и нападет. Нападёт и как всегда получит желаемое.
Пройдет. Пройдет ли ее чувства к Элайджи Майклсону? Сможет она уйти, тихо, по-английски.
Предчувствие.
Не сможет ведь никогда не поздно понять, что в жизни важно и попытаться бороться за это. Бороться за любовь и свободу. Кетрин Пирс будет бороться за это и постарается удержать это в своих в руках. Кетрин подождет, чтобы сжать в своих руках свободу и любовь. Свобода – лекарства. Любовь – рука Элайджи Майклсона в ее руке. Кетрин Пирс обещает себе, что получит желаемое и плевать, какую цену она заплатит за это. Плевать, что подумает Элайджа после ее ухода. Плевать, если решит, что все это было игрой. Она ведь не может отказаться от чувств и любви?
Отказаться от любви?
Не простой отказ.
Отказ от любви.
Невезучая.
Кетрин Пирс невезучая в плане любви.
Элайдже Майклсону не везло в любви.
Невезучие.
В этот раз она не сможет отказаться от любви. Слишком тяжелый отказ. Не откажется, даже если Элайджа не простит ее.
Кетрин забрасывает нога за ногу, удобно устроилась на диване в гостиной, и кажется, по музыкальному накалу звучит до боли знакомая мелодия.
Пройдет.
Невезучая.