Три года счастья
Шрифт:
— Я считаю, что когда вы любите кого-то и этот человек любит вас, вы однозначно уязвимы. Он способен причинить вам такую боль, какую не сможет причинить никто другой. Любовь принесла тебе боль.
— Шестая ошибка – страх и бега без остановки. Мне страшно, Элайджа, страх въелся в мою кожу, что я дрожу от этого страха. Дрожу при мысли, что мой вздох может быть последним, когда твой братец убьет меня. Он мучил меня в Мистик Фоллс, но ту пытку и мучения можно было вынести. Я сильная. Я видела, как он вонзил клинок в твою грудь и может быть, я могла исправить эту ошибку,
— Сейчас ты обнажилась передо мной, Катерина.
Ослабляет узел галстуку, наклоняется к ней и в тот момент, когда их лбы соприкасаются, Кетрин наклоняет голову, поддается, прикрывает глаза и молчит, потому что прикосновение сейчас гораздо важнее. Важнее всего, что происходило до этого.Важнее, что он не отпустит из своих объятий.Важнее, что их лбы соприкоснулись, и они почувствовали. Что-то важное и значимое для них обоих. Связь. Это прикосновение, как он прикрыл глаза вслед за ней, ее запах и его поцелуй в лоб установили между ними нерушимую связь. Связь, между двумя людьми, которые любят друг друга, а их сердца бьются в унисон. Если он уйдет, то назад ее уже невозможно будет собрать собрать.Без него она рассыпаться на мельчайшие детали. Без него она упадет.
Обнажилась и Кетрин поняла, почему Элайджа сказал эти слова.
Обнажила свою душу.
Если другие мужчины думают, что видели её обнаженной, потому что она сняла с себя всю одежду, то они ошибаются.
Они целовали её в губы, забирались внутрь неё…
Как ты думаешь, этого достаточно, чтобы знать и любить кого-то?
Не достаточно.
Только один мужчина расскажет о её кошмарах. Тех, которые заставляют её подёргиваться, осматриваться, дрожать и оцепенеть от ужаса.
Другие мужчины смотрели вниз, на свои «незапятнанные» руки и невозможно сказать, сколько раз они отрезали себе на куски её разбитое сердце.
Только Элайджа Майклсон знает, что Стефан Сальваторе отрезал себе кусок ее сердце.
Он знает, почему она носит черную одежду, закрывается ото всех, почему она не пишет, то, что чувствует, почему она долго принимает ванну и почему она проливает кровь. Он знает, как она называла ее.
Он знает ее настоящей.
Знает Кетрин Пирс.
Знает Катерину Петрову.
Элайджа Майклсон единственный мужчина, который может рассказать, о её жизни, её детстве.
Рассказать о первом мужчине, который разбил ей сердце. Рассказать о ней, её семье, сестре, матери, отце, дочери. Рассказать о её демонах и её страхах.
Рассказать о её неуверенности и разговорах с самой собой. Рассказать о том, как она умерла.
Рассказать обо всём, чего она хочет от жизни, чего желает больше всего.
Рассказать про все крошечные мелочи. Сказать, почему её любимый город именно — её любимый город. Рассказать, почему она предпочитает Италию – Венецию с ее карнавалом и каналами, обжигающем солнцем или возвышенную на вершине холма Вольтерру с ее хорошо сохранившимися станами,
Скажет, почему она вздрагивает чуть-чуть, когда он говорит, что любит ее.
Расскажет про все мелочи, что ненавидит вней, скажет, почему он их любит.
Расскажет, о её тьме, о её свете.
Нет, все те мужчины не видели ее обнаженной.
Возможно, они видели её тело, но до сих пор не видели её обнаженной.
Ошибка.
Кетрин Пирс совершила очередную ошибку, обнажившись перед ним.
Он видел ее обнаженной.
Обнаженную душу.
Вздрагивает, отстраняется, встает, отбрасывая стул в сторону. Она открылась ему, обнажила свою душу и ненавидит себя за это. Ненавидит, потому что Элайджа знает ее настоящую. Знает и любит, терпит и не обидит.
Кетрин не верит в то, что это мужчина ее не обидит.
Не верит и ненавидит себя.
Сбегает. Беглянка. Ей лучше сбежать ото все. Сбежать от чувств.
— Катерина, остановись, прошу…
Сбежать.
Проще сбежать.
Проще снять с себя одежду и заняться сексом. Люди постоянно так делают. Но сложнее открыть свою душу, поделиться мыслями, страхами, надеждами и мечтами. Вот это значит по-настоящему обнажиться.
Сбежала, Кетрин Пирс и вправду чувствует себя обнаженной.
Сбежала, глубоко дышит, сбитое дыхание, опирается о серую бетонную стену.
— У меня для тебя сообщение от Клауса.
Слышит мужской голос. Голос режет слух Пирс. Она щурится и нехотя приводит кулаки в боевую готовность. И снова отогрывание одной из сцен. Сцен в ее личном спектакле, а Кетрин Пирс –главная актриса.
Отыграет и останется жива, убеждает себя : « Ты справишься, Кетрин. »
Не хотела умирать так.
Кетрин Пирс, бессердечная, хладнокровной Кетрин, чей каждый шаг продуман с маниакальной точностью. Продумала, знает куда бить, знает слабые места. Знает, и наблюдает за приближающейся к ней тени мужчины.
— Клаус вне себя от ярости после твоей последней выходки, дорогуша.
— И приказал убить меня… Что ж, ты нашел меня Джейс и сорвал свидание…
Поэтому, может, она дышит часто-часто, так что леденящий ужас расползается и охватывает каждый нерв недосягаемой Кетрин Пирс.
— Пусть это будет не больно, вырви мне сердце, едва слышным хрипом доносится до него.
Кетрин откидывается едва назад, упирается в стену. Страх, ещё более неподходящий ей, страх, вытравляющий все обиды, всю ненависть.
Страх.
Она не бежит, ждет пока он, с вампирской скоростью окажется рядом с ней, сожмет руку на горле, что она даже вздохнуть не сможет, ударит головой об стену, испортит прическу и на ее голове появиться кровь.
Слишком сильный удар об стену. Удар, что голова кругом, все расплывается. Но Кетрин Пирс выживает. Мерзко-приторно улыбается, всем видом показывая свое превосходство над ней. Гибрид. В этот раз Клаус отправил одного из своих драгоценных гибридов, явно желал, чтобы она помучилась или обратилась, в горсту серого пепла.