Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
15 июля принят закон о бесплатной медицинской помощи. В том же месяце, 25-го, особым декретом введена специальность хирурга-дантиста.
Мунк пишет картину «Крик», Писсаро — «Площадь Пале-Рояль». Четвертого ноября в галерее «Дюран-Рюэль» выставлены сорок шесть полотен Гогена, но, вопреки хвалебным отзывам в прессе, лишь одиннадцать из них найдут покупателей.
Читателям предоставлен выбор произведений на все вкусы: «Город» Поля Клоделя, «Любовное стремление» Андре Жида, «Харчевня королевы Гусиные Лапки» и «Суждения господина Жерома Куаньяра» Анатоля Франса, «Трофеи» Жозе-Мариа де Эредиа (тираж первого издания этого поэтического сборника разошелся за несколько часов), «Порт-Тараскон» Альфонса Доде, «Стихи и проза» Стефана Малларме, «С потайным фонарем» и «Россказни» Жюля Ренара, «Поля в бреду» Эмиля Верхарна, «В саду инфанты» Альбера Самена, «Оды в ее честь»,
Историк Эрнест Лавис удостоен членством во Французской Академии.
В июне установлены памятники Теофрасту Ренодо и Араго. [270]
26 декабря в тысячах километров от Франции, на бескрайних землях Китая, населенных миллионами людей, которых император Вильгельм II назвал «желтой угрозой», в семье зажиточного крестьянина из провинции Хунань новорожденный мальчик зашелся в первом младенческом крике. И никто не знал в ту пору, что его имя прогремит в истории грядущего века. Родился Мао Цзэ-дун, будущий «великий кормчий».
270
Теофраст Ренодо(1586–1653) — французский врач и филантроп, один из основателей современной журналистики. Доминик Франсуа Араго(1786–1853) — французский астроном, физик и государственный деятель. — Примеч. перев.
А иные покинули эту обитель слёз: Ги де Мопассан, врачи-психиатры Бланш и Шарко, композитор Петр Чайковский, сказавший: «Самый прекрасный подарок, который Вселенная сделала человеку — несчастному созданию, заблудившемуся на ее просторах, — это музыка».
Одни ли мы в этой Вселенной? Двадцатого декабря в небе Соединенных Штатов был замечен светящийся объект, двигавшийся над Северной Каролиной к Вирджинии. Минут на пятнадцать-двадцать он завис неподвижно и исчез. Загадка, достойная внимания профессора Косинуса, персонажа прославленного художника и юмориста Кристофа, автора «Семьи Фенуйар»!
Что, если на борту того светящегося объекта были пассажиры и они наблюдали за нашей маленькой голубой планеткой? Почему же тогда улетели? Быть может, они прочли, что написал о нас Виктор Гюго, и благоразумно решили держаться от людей подальше? Ибо
Шесть тысяч лет в войну все тянет Драчливый род людской, а ты… А ты, о Господи, все занят — Творишь ты звезды и цветы.<…>
Народы ведь не терпят, чтобы Сосед под боком жил. Куда! Так нашу глупость ядом злобы Раздуть стараются всегда. [271]271
Из сборника Виктора Гюго «Песни улиц и лесов» (1865 г.). Цит. в пер. Льва Пеньковского. — Примеч. перев.
Год 93-й миновал. Да здравствует год 94-й!
Талисман из Ла Виллетт
Прошлое и будущее спят в глазу единорога.
272
Жан Ришпен(1849–1926) — французский поэт, писатель и драматург, представитель натурализма в поэзии.
Моей любимой мамочке
Моник, которая останется с нами навсегда
Тысяча благодарностей Жаку Ружмону за его бесценный архив
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Воскресенье 7 января 1894 года
На побережье Нормандии бушевал яростный шторм. Он зародился на Британских островах, навел страху на Па-де-Кале и Котантен, а теперь бесновался в районе Ла-Аг.
Корантен Журдан лежал одетый на кровати под балдахином и слушал, как ураганный ветер сотрясает стены его жилища. В камине потрескивали дрова, полотняная простыня прикрывала его колпак, не давая дыму расползаться по комнате. Летучие искры огня танцевали вокруг медного кувшина и тяжелых ходиков. Казалась, что птицы, украшавшие оковки шкафов, вот-вот взлетят и выпорхнут в окно. Внезапно сквозь шум бури Корантен расслышал хриплое рычание и понял, что обезумевший от ужаса кот скребется снаружи в сделанную специально для него лазейку, прикрытую перевитыми соломой ветвями дрока. Корантен приподнял голову и увидел, как в лазейку пулей влетел грязный пушистый шар с розовым носом и торчащими усами, одним прыжком преодолел расстояние до кровати и забрался под одеяло.
— Разве так ведет себя кот отставного капитана, Жильятт? Ну чего ты так всполошился, разве это гроза? Пустяки, ничего особенного!
Мощный раскат грома опроверг его слова: соломенная крыша пристройки с грохотом обрушилась. Раздосадованный Корантен Журдан слушал, как дождь барабанит по поленнице дров, и мысленно подсчитывал убытки. Придется звать на помощь папашу Пиньоля, он тот еще мошенник, зато лучший кровельщик в округе. Из конюшни послышалось ржание: Флип нервничал. Только бы конь не сорвался с привязи!
Кот залез подмышку хозяину и громко мурлыкал, как будто жалуясь на непогоду. Корантен улыбнулся.
— Крепись, Жильятт! Это всего лишь ливень!
Он видал бури и пострашнее, когда ходил на «Мари-Жаннетон» вдоль англо-нормандского побережья! И когда б не тот проклятый удар о рангоут, покалечивший ему ногу, ни за что бы не бросил свое дело.
Корантен тяжело вздохнул. Его дом стоял в пятистах метрах от берега, но шум прибоя звучал в комнате, как рычание своры адских псов. Монотонный рокот волн убаюкивал.