Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме
Шрифт:
— Что ж за день такой, — говорю, ибо молчать поднадоело, — Все всех жрут. Чем же это занимается Незрячий, что чудо вроде вас пропустил?
— Я вот смотрю на вас — и тоже в возмущении, — веселится это нечто, — Надо будет спросить, когда он в следующий раз меня навестит: что же это у него потусторонние твари на любой вкус и размер разгуливают по городу? Позор главе магического контроля!
И вот тут я поняла — надо превращаться, ибо вариантов нет. Если эта неясной пока этимологии нежить поговорит с Незрячим, опишет меня, итог очевиден и предсказуем. Так хоть развлекусь…
— Тише, зверёк.
— Правда? — весело уточнил директор сего богоугодного заведения, стены которого, кажется, решили ожить, — А вы редкостный оригинал, элле.
— О, вы даже не представляете, почтенный…
И тут в воздухе огонёчки начали разгораться, притом неплохо мне знакомые — заблудшие души, как они есть. В их голубоватом мерцающем сиянии сокращающиеся, обросшие мясом и сочащиеся кровью стены, смотрелись особенно дивно. Да и наполовину высунувшийся из этой склизкой шевелящейся массы господин директор не мог не производить впечатления — на мой вкус, многовато щупалец-присосок для того, чтобы принимать участие в каком-нибудь конкурсе красоты.
Как-то мне перестало нравиться это мероприятие, честно-честно. Скархл, да разожравшийся, да с кучей порабощенных душ — противник серьёзный. Мэрдо, конечно, тоже не самое безобидное существо, но — как далеко он готов зайти, вызволяя какого-то мальчишку? Если эту тварь действительно посадил тут сам Незрячий (шуточка вполне в духе этого премилого эльфа), то у Мэрдо могут быть проблемы… Между тем, оставить того мальчика внутри скархла я уже просто не могла, и все тут.
Мэрдо, кажется, тоже что-то решил — пространство вокруг него начало беспощадно кривиться, а фигуру начала окутывать тьма.
— Даже так… — прошипел скархл, — Но это не твоя территория, скверна. По договору ты не имеешь права просто так вмешаться. Я знаю правила…
— Помогите!! Не надо! Не надо! — вопль раздался из-за последней двери в коридоре, и я узнала голос, перешедший в сдавленные рыдания. Все логично — Паразит предвидит неприятности (а высший демон, даже связанный договором, та ещё проблема) и пытается подкормиться. А уж одаренный от рождения ясным виденьем человек должен быть потрясающим, хотя и сложным в употреблении, деликатесом.
— Элле, — говорю, — Вы умеете скрывать эманации?
— Смотря какие. А…
— Так прикройте меня, пожалуйста! — и на миг зажмурила глаза, чтобы потом распахнуть их иными, не снимая, но слегка ослабляя печать, а после — вывернулась из рук демона, явно не ждавшего от "зверька" такой вот силы и прыти.
— Да, милая, — оскалил беззубый рот скархл, — Иди ко мне!
И явно ведь специально позволил мне услышать крик мальчишки, чтобы нас разделить! Ну-ну, касатик… Ты только не подавись…
Глава 8. О экзорцизмах во всяких их проявлениях
Если ты поверишь в меня, то я поверю в тебя.
«Алиса в Зазеркалье»
Вот так оно как-то и вышло: бегу я, значит, прыжками, с пола на потолок и обратно, от щупалец-присосок уворачиваюсь, пытаюсь сквозь скархловы внутренности разглядеть, где ж там спряталась последняя дверь. Сзади Мэрдо ругается, преимущественно нецензурно и на несколько голосов. Не выдерживаю и начинаю
Прямо перед дверью вдруг скархл из пола вырастает, присоски в разные стороны распустив, тут только превращаться, ещё больше печать ослабив. И то, правда, неясно — чья возьмёт, так что надо пытаться мимо проскользнуть…
— Кис-кис… — шипит эта тварь, и сблизи видно, что у него глаз лишь один, да и тот во рту. Ох уж мне эта потустороняя анатомия…
Встретиться в полёте с Паразитом не успеваю — его сгребает лапа живой, и, явно, очень злой тьмы. Ой, чую, влетит мне от хозяина, совсем-совсем влетит! С другой стороны, сам же он вызвался со мной садовника воровать. За свои решения, даже принятые в состоянии аффекта, нужно уметь нести ответственность — первое правило колдуна, так тятя всегда говорил. Так что, я не при делах, вот!
Врываяюсь в комнату, кошусь на Джеки, присосками опутанного — ну да, как же, болезнь! Выеденная скархлом подчистую оболочка — вот что улыбалось мне с кровати, радуя несказанно свисающим изо рта щупальцем. Надо же, а днём казалось, что это слюна…
— Не надо… не надо… не надо… это сон, сон, сон…
Наш будущий садовник выглядел ещё более безумным, чем днём: сидел в опутавших его щупальцах, раскачивался туда-сюда, не открывая глаз. Хотя, тут самый здоровый с ума напрочь сойдёт, в таком-то чудном интерьере. Вот интересно, знал он про скархла или нет? По идее, должен был видеть, но эти твари — редкостные мастера морочить голову.
— Эй, как тебя там! Давай, просыпайся, выплывай из своего кошмара! У нас тут, так сказать, вакансия горит!
Ой, даже знать не хочу, что это в коридоре так загрохотало и зарычало. Кажется мне что-то, что нам пора отсюда уходить… ох, хоть бы стена была не несущая…
— Просыпайся! — уже кричу, но щупальца пузырятся, дыбятся, не пускают меня. Делать нечего, хватаю одно из них, борясь с накатившими отвращением и тошнотой (мне и в истинном обличьи-то было бы мерзко к этой твари прикасаться, куда уж там человеческому телу) и черчу одно из истинных имен Тьмы Предвечной, вслух древними словами заклиная. Неохотно, с визгом, но эта мерзость раздвинулась, обнажая одно щупальце, главное, присосавшееся мальчишке к груди. Так вот почему он все время кашлял…
В памяти всплыл отрывок из тятиного гримуара: "…Скархлы, именуемые в разных источниках Астральными Паразитами, Пожирателями Душ, Слепым Ужасом Пещер и луу-дха, есть одно из опаснейших нечисти разновидностей, поскольку способны разрушать самую суть человеческую и разрастаться до масштабов невиданных. Будучи изначально воплощенными страшными сновидениями благословленных даром людей, эти сущности приобрели способность манипулировать человеческим сознанием всячески, обращаясь кошмарами, галлюцинациями и прочими его искажениями; особенно сильны ночью, когда все или почти все жертвы скархла спят и видят его во сне, подкармливая паразита. Чем больше у него доноров, чем могущественнее они, тем тварь опасней. Оторвать же донора, не убив, можно лишь разбудив его — но это непросто…"