Три круга войны
Шрифт:
— Вперед, сынки! Вперед!
Рванулся Гурин вперед, в голове одна мысль бьется: во что бы то ни стало добежать до траншей! Добежать!.. Ни в коем случае не задержаться на этой верхотуре да еще раз не попасть под минометный огонь!
Бежит. Слышит: слева, справа «Ура!» кричат, закричал и он. Впереди дым пореже стал, увидел траншею, полоснул по ней автоматной очередью, спрыгнул, огляделся — нет немцев, перевел дыхание.
Капитан рядом рухнул в щель:
— Жив, сынок? Немного задержались… — подосадовал
Траншея быстро стала наполняться курсантами.
Крепость рядом, Гурин отчетливо видел ее старые стены и заделанные современным бетоном большие проемы в них. Видел он и аккуратно сделанные амбразуры для широкого сектора обстрела. Как раз напротив него такая амбразура с торчащим из нее черным стволом пулемета. Пулемет время от времени выплевывает то влево, то вправо короткие очереди, не дает курсантам поднять головы.
Справа откуда-то появился капитан Бутенко. Раскрасневшийся, глаза горят, рот до ушей, пистолет наголо:
— Ребятки, это же та крепость, которую Кутузов брал во время войны с Наполеоном! Еще когда ее русские брали! А мы что, хуже своих прапрадедов? Сейчас соберемся и на штурм! Едрит твою за ногу! А? Ребятки? Не посрамим русскую славу! — Поравнялся с Гуриным, ткнул его в плечо: — Расскажи хлопцам, ты же помнишь историю! — и побежал дальше, понес, как весть о победе, узнанный им эпизод из истории крепости.
Прибежал снова Землин, за ним капитан Коваленков. Землин остановился возле Гурина, Коваленков побежал по траншее дальше.
— Пулемет бы этот заткнуть, — досадовал Землин. — Не дает головы поднять… Гранатой не достать. Снарядик бы туда или мину. Эх, запоздали, теперь…
И тут Гурин вспомнил: недалеко от траншеи два фауста валяются, он чуть не споткнулся о них. Дернул курсанта за рукав, капитану сунул свой автомат:
— Прикройте, я сейчас…
— Куда ты?
— Сейчас! Прикройте!.. — Вылез из траншеи и пополз по-пластунски. — Фаусты, к счастью, оказались совсем рядом. Гурин схватил их, как гусей за шеи, и перебежкой обратно в траншею. — Вот они, голубчики! — Он опустил один фаустпатрон на дно траншеи, а другой положил себе на плечо. «Ну, не промахнуться бы…»
Выстрелил. Мина ударилась в бетон повыше амбразуры, высветлила вмятину, пулемет на минуту замолчал, но потом с новой силой принялся поливать их непрерывной очередью. Гурин выждал, когда он расстреляет всю ленту, поднял на плечо другой фаустпатрон.
— Не торопись, — прошептал капитан. — Не торопись, сынок! Целься как следует…
Теперь Гурин знал, куда целиться: надо взять чуть ниже, чем первый раз. «Ну, не промахнуться бы…» Выстрелил и чувствует, — мина еще не долетела, а он чувствует: попал!
— Попал! — закричал Гурин от восторга.
Мина разорвалась на краю амбразуры, обдав всю ее осколками.
— Вперед! — скомандовал капитан. — Вперед! Гранаты к бою! — Он отдал Гурину его автомат, полез через бруствер. Гурин — за ним.
Когда он добежал до каземата, стрельба уже слышалась внутри его и тут же быстро стала стихать. Из амбразур показались белые тряпки. Гурин ринулся вслед за капиталом внутрь, распахнули деревянную дверь и увидели тесную комнатенку со столом у одной стены и двойными деревянными нарами у другой. Человек пять немцев стояли с поднятыми руками.
— Выводи! — кивнул Гурину капитан, а сам побежал дальше длинным низким, как штольня, коридором.
— Выходи! По одному, — приказал Гурин немцам. — Оружие на стол!
Первый снял с шеи автомат, положил на стол, второй расстегнул ремень и вместе с кобурой бросил парабеллум туда же. Третий полез в карман френча и вытащил оттуда маленький, с воробья величиной, пистолетик.
— Это что такое? Дай-ка сюда!
Немец охотно, даже с каким-то подобострастием протянул Гурину пистолетик.
— Битте… — сказал он, угодливо улыбаясь.
— А патроны? — спросил Гурин.
— Найн патронен, — немец растерянно развел руками.
— Ладно. Иди.
Сам вышел последним. Во дворе уже толпились пленные, выведенные из других казематов. Гуринские оглянулись на него — куда идти? Он махнул им — присоединяйтесь к тем, все в одну кучу.
Вечером Гурин лежал на верхних нарах, смотрел вниз и видел, как капитан Землин, покручивая усы и изображая из себя Чапаева, рассматривал при свете яркой лампы трофеи: пистолеты, зажигалки. Курили трофейные сигареты, изучали свои трофеи и другие офицеры.
У Гурина тоже в кармане лежал трофей — маленький пистолетик, но он его не обнародовал: боится — отберут. «Такую вещь! — отберут запросто. Полюбуюсь как-нибудь один».
— Держи, комсорг! — капитан Землин бросил ему на нары нераспечатанную пачку сигарет.
— Он же не курит, — сказал Коваленков.
— Пусть побалуется. Их вон сколько!
Гурин принялся изучать красивую пачку и, к удивлению своему, обнаружил, что это американские сигареты.
— Что же это? Значит, Америка немцев снабжает? — удивился Коваленков.
— Капиталисты, — спокойно сказал Землин. — Им лишь бы деньги, батьку родного продадут.
— Но это же нечестно!
— Нашел у кого честь искать!
— Как же они это делают?
— Свободно. Через так называемые нейтральные страны. Пожалуйста! — Землин крутанул правый ус с таким видом, будто он сам только что вернулся из этой самой нейтральной страны.
— А может, и через Испанию, — подал голос Гурин. — Америка с Испанией в мире, а Испания с Германией в дружбе.
— Тоже вариант, — согласился капитан.