Три лица февраля
Шрифт:
– Нет, совсем нет. Я вспомнила, что врач, выйдя из комнаты Доры, был чем-то смущён. Кажется, он сказал: «Не вижу ничего страшного, насколько мне дали увидеть». Он сделал при этом акцент на слове «дали».
– Наверное, ему что-то не понравилось при осмотре Доры. Он больше ничего не сказал? Тогда нам вряд ли удастся узнать причину его «смущения» из-за врачебной тайны, которую он обязан хранить.
Долорес не смогла припомнить ни одного случая, чтобы Дора раздевалась при ней, но могла поклясться, что миссис Уэндерли никогда не хромала, что у неё прямая осанка и длинные руки, совершающие плавные движения. В ней было что-то от балерины. Что там доктору могло не понравиться, было совершенно непонятно.
Зато
– Кстати, что показало вскрытие? – поинтересовался у неё Алекс.
– Вскрытие? Что там обычно ищут? Наркотики, транквилизаторы… Нет, ничего не нашли.
Событиям, которые продолжали происходить на глазах Долорес в доме Уэндерли, и был посвящён её последующий рассказ.
Прежде всего, миссис Уэндерли отказалась кого-либо принимать и распорядилась на все телефонные звонки отвечать, что её нет дома. Нужно было положить конец досужим расспросам, которые только извращают факты, просочившиеся в газеты. Единственными гостями, которым слуги вынуждены были открывать двери, были представители полиции. Слугам даже запретили общаться с поставщиками продуктов, которые разгружали свой товар в полной тишине. Во всём доме снова опустили шторы, а зеркала завесили чёрной тканью. Долорес объясняла это не столько требованиями соблюдения траурных формальностей, сколько всё теми же страхами, от которых Дора не могла избавиться. По той же причине Дора не выключала свет в своей спальне даже ночью.
Тем временем страсти не улеглись и стало только хуже, когда прямо перед похоронами, состоявшимися три дня назад, впервые за длительное время появился сын сэра Уэндерли от первого брака по имени Невилл. Долорес раньше о нём ничего не слышала, ни хорошего, ни плохого. Тем неприятнее было первое впечатление от его появления. Рослый молодой балбес, не обратив никакого внимания на присутствие Долорес, набросился на хрупкую женщину:
– Это вы погубили его! Только из-за вас я лишился отца! – горячо упрекал миссис Уэндерли сын покойного.
Одет он был, что называется, «с иголочки», но с мозгами у него было далеко не так прекрасно, а с воспитанием просто из рук вон плохо. «Я бы тоже этого грубияна ни к какому приличному обществу и близко не подпустила, как, наверное, и делал его отец», – высказала своё возмущение Долорес. Не от него ли пряталась Дора и не его ли приезда боялась?
Хорошо, что ему пришлось заткнуться, так как приехали распорядители похорон и вызвали Дору на церемонию прощания, которая состоялась в ближайшей церкви. На эту церемонию прибыли солидные люди, на фоне которых Невилл приуныл и затерялся. Их было больше, чем на юбилее, но Долорес ни с кем не удалось познакомиться, так как Дора попросила её остаться дома и позаботиться о приготовлении трапезы, на которой после похорон появились только близкие друзья, уже знакомые Долорес раньше.
Причина такого поведения Невилла вскоре выяснилась. Вчера, в первой половине дня, за сутки до того, как Долорес пришла в контору к Алексу, было оглашено завещание сэра Уэндерли, в соответствии с которым всё имущество покойного, в чём бы оно ни заключалось, переходило к его вдове.
И сын сэра Уэндерли, словно почуявший, что ему здесь ловить совершенно нечего, сразу куда-то пропал. Но миссис Уэндерли, нашедшая утешение в обществе Долорес, как будто бы и не заметила его исчезновения. Пока Долорес оставалась в её доме, вдова чувствовала себя гораздо спокойнее. Да и Невилл Уэндерли не посмел бы напасть на них обеих.
– Скажите, – вмешался Алекс. – В этом завещании сын покойного никак не упоминался?
– Там была приписка, сделанная совсем недавно, – ответила
– Почему Эдвин добавил эту приписку? – задался Алекс вопросом, на который Долорес не могла ответить. – Чем вызвано смягчение завещания, пусть и весьма условное, в пользу сына? Эдвин начал подозревать, что его хотят убить? Впрочем, доведение до самоубийства не меньшее преступление, чем убийство… Как вы думаете, если бы Невиллу удалось узнать что-то такое о миссис Уэндерли, что не делало ей чести, он бы смолчал?
– Вряд ли. Он показался мне человеком порывистым, можно сказать, «без тормозов», а такие личности часто совершают поступки, о которых впоследствии жалеют.
– А что это за люди, так называемые «проходимцы», о которых сэр Уэндерли упоминал в своём последнем письме?
– Их уже задержала малайзийская полиция по подозрению в мошенничестве, – сообщила Долорес о том, что успела узнать от лондонской полиции. – К сожалению, эти люди, выступая от имени фирмы Уэндерли, привлекали средства честных предпринимателей, а вкладывали их в преступный бизнес. В результате счета компании арестованы, выписан огромный штраф. Местные следователи, я имею в виду людей, расследующих махинации вокруг фирмы Уэндерли, хотели поговорить и с сэром Уэндерли, но не успели. Как вы думаете, эти арестованные полицией люди могли бы сообщить нам что-то важное?
– Боюсь, что это мелкие сошки и они не скажут, что стоит за этим мошенничеством, чьи именно интересы…
Закончив рассказ, Долорес открыла папку и разложила перед удивлёнными Алексом и Ральфом свои рисунки, на которых были изображены и сам сэр Уэндерли, и его жена, и его сын, и даже гости, приехавшие на его день рождения и заставшие только мёртвое тело именинника.
– Бог мой, как здорово вы рисуете! Да вы же настоящий художник! – воскликнул Ральф.
Щёки мисс Макнил зарделись от такой похвалы. Она не смогла скрыть улыбки, благодаря которой стала ещё очаровательней. Если бы Алекс был более внимателен к ней, он удивился бы, заметив столь разительную перемену в девушке, с которой познакомился прошлым летом. Но он, в отличие от коллеги, не отрывал глаз от рисунков, а не от их создательницы.
– И правда, – присоединился к восторгам Ральфа Алекс. – Вы не хотели бы продолжить образование?
– Превратить увлечение в профессию? Что может быть скучнее? Я делаю зарисовки попутно, мне больше нравится созерцать творения природы в их первозданной чистоте. Я не смогла бы придумать ничего похожего, только повторять и копировать…
– Расскажите, пожалуйста, про гостей, которые приехали в день смерти Эдвина Уэндерли. Как они вам показались?
Долорес охотно поделилась всем, что ей удалось о них узнать. Мистер и миссис Инсуорт благодаря своему весу в обществе считались желанными гостями в доме Уэндерли. Мистер Инсуорт был крупным землевладельцем и получаемой им ренты вполне хватало на жизнь, которую многие назвали бы роскошной. Входили ли муж и жена Уэндерли в их ближний круг? Неясно, но, думается, что Эдвин Уэндерли, не имеющий столь надёжных и стабильных источников дохода, должен был считать их благосклонность за оказанную ему высокую честь. Компания, основанная Уэндерли, существовала едва ли десяток лет, в то время как основа для фамильного капитала Инсуортов был заложена ещё в прошлом веке. Только поселившись в оставленном ему дядей большом доме, Эдвин осмелился, наконец, пригласить Инсуортов к себе.