Три мести Киоре

Корнеева Наталия

— Твои часы по-прежнему с тобой?

Ответа пришлось ждать несколько минут, но в конечном счете Файрош достал откуда-то из-за пазухи миниатюрные карманные часы с цветочной гравировкой. Поющие часы. Приятная, нежная мелодия тихо начинала играть, стоило поднять крышечку, а изнутри на ней был портрет молодой женщины — матери Файроша.

— Как видишь, — кивнул он, убирая их. — Ты не боишься, что он нас выдаст?

— Файрош, у нас слишком много обличий, чтобы бояться потерять еще одно…

Говорить больше не хотелось. Они научились

так молчать, что это было лучше любого разговора. Они понимали дыхание друг друга — иначе не сработаться настолько хорошо, чтобы проворачивать грандиозные аферы, когда надо было угадывать переломный момент между планом и импровизацией, поддерживая или спасая напарника.

— Да-а-а… — вздохнул Файрош, а Киоре едва заметно улыбнулась.

С утра она заставит Файроша передать все расписки и проследит, чтобы не было никакого обмана, потом они расстанутся, чтобы через какое-то время сойтись на темных улицах и поговорить о коварных планах на будущее.

Глава 11

— Ниира! Бесстыдница! Покажись! — вопила старая графиня, а баронета, лежавшая в кровати, тяжело вздохнула.

Вышивавшая рядом Тари (за это можно было выручить целую серебрушку в неделю) напряглась, отложив работу, но Ниира жестом приказала ей продолжить. Старая графиня радугой ворвалась в спальню, разъяренная, недовольная, с припасенным набором тирад.

— Ты пропала на полторы недели! Как ты вообще посмела уехать куда-то в одиночестве, даже без этой своей служанки?! Ты понимаешь, какой это урон твоей репутации, если свет узнает?!

Она трясла зонтом, угрожающе раскачивались перья на огромной шляпе, а взглядом старой графини можно было убивать.

— Но, ваша светлость, я оставила записку, что уехала лечить ногу в монастырь. Неужели там нельзя найти приют молодой девушке? — кротко вопрошала она, прикрываясь одеялом, как щитом.

— В монастыре — можно, в пути — нет! — рявкнула графиня, остывая: она выпустила скопившийся гнев. — Потому что ты должна была где-то ночевать, а в одиночку девушке это непозволительно!

— Я спала в карете, ваша светлость, кучер ехал без остановок, — опустив глаза, кротко сказал она.

— И как же твоя нога это перенесла?

— Я была терпелива и прониклась смирением, — кротко отвечала Ниира. — С помощью сестер и святой воды мою ногу удалось подлечить, так что обратный путь для меня был сказочно легким. Теперь же я выздоровела настолько, что готова выйти в свет.

— Негодная девчонка! — проворчала старая графиня гораздо тише, и Тари вернулась к вышивке. — Этим вечером у баронессы Райхельтер пройдет бал в честь ее семидесятилетия. Она моя старая подруга, так что мы приглашены. Я посмотрела список гостей, и он весьма недурен, там есть несколько кандидатов для… нашего плана, — графиня сжала кулаки и твердо посмотрела на порученную ей бесприданницу.

— Райхельтер?.. Это не та, у которой задержали заговорщиков? — пискнула Ниира.

— Именно, — улыбнулась старая графиня. — И только поэтому в этот раз к ней

из любопытства прибудут те, кто в другое время проигнорировал бы приглашение. Так что собирайся. Я заеду за тобой вечером.

Кандидатов в мужья старая дуэнья пообещала указать на самом балу, а также посвятила Нииру в довольно простой, но коварный план. Оставалось только надеяться, что муж не возненавидит полученной так жены… Уж в любовь с первого взгляда молодая баронета не верила.

Тари принесла светло-песочное платье, пожалованное графиней, и они принялись за сборы. Нииру причесывали, красили, одевали в бесчисленные юбки, затягивали в корсет… Всё, чтобы она стала хоть чуточку привлекательна для мужчин. Ее дуэнья была точна, и приехала минута в минуту, уже в карете начав рассказывать о кандидатах в мужья.

— На балу будут трое. Всем за сорок, вдовцы с детьми. Зато никто не удивится, застав их с молоденькой девушкой.

Ниира молчала и смотрела в темноту за окошком. Старая графиня, как никогда, походила на механического человечка, следующего какому-то алгоритму. Выбеленное лицо, густо накрашенные брови, опять огромная шляпа и яркое платье, в вырезе которого блестели замысловатые украшения, чуть прикрытые меховой накидкой на одно плечо.

Ниира, выйдя из кареты, потерялась. Ей не было дела до воздушного, ажурного особняка баронессы с миллионом подушечек на всех поверхностях, ее не волновали наряды девушек, так ярко отличавшиеся от ее платья, не занимали трюки приглашенных фокусников и акробатов… Девушка сухо поздравила старую баронессу одновременно с графиней. Вокруг танцевали, кружились пары, а она угрюмо хромала от столика к столику, иногда присаживаясь в мягкие кресла, отгороженные от зала ширмой, увитой искусственным плющом.

— Улыбайся! Иначе разгонишь всех своим кислым видом, — прошипела графиня, проходя мимо.

Вскоре Ниире представили первого кандидата на обольщение: пузатого, высокого мужчину, который, казалось, мог раздавить ее одной рукой. Он громко смеялся, а девушки даже не замечал — если вообще помнил, что его с кем-то познакомили. Второй кандидат был таким невзрачным, что не запомнишь, пока не приглядишься. Он говорил сдержанно, медленно подбирал слова и сально улыбался Ниире, сверкая лысиной на макушке, окруженной черными кудрями. Перед знакомством с третьим претендентом графиня ненадолго отвлеклась, пожелав перевести дыхание.

— О, я думала, что слухи врут, — пробормотала она, делая глоток шампанского, и веер указал Ниире на вход в зал. — Интересно, что заставило его вылезти из скорлупы?

Баронета присмотрелась: присутствовавшие медленно стекались к герцогу Хайдрейку, угодливо улыбались, за спиной резко меняя выражение лица. Казалось, никто не ожидал его увидеть, и мужчина удивил всех, весьма тепло поздравив именинницу.

— Ах, как я могла забыть! — графиня легко коснулась веером лба. — Эта карга — сестра матери барона, который женился на какой-то из Гариде!