Три мгновения грешного лета
Шрифт:
Он уже не первый раз удивленно посмотрел на нее.
– Чувствами. Когда я пытаюсь решать что-то умом, у меня ничего не получается. Мне становится не по себе, я не знаю, что в таком случае мне делать, как поступать. Как будто я попал в незнакомый лес и не могу определить, в какую сторону мне податься.
– Но разве ты не боишься? Ведь это опасно – слушать только свои чувства. Они тебя могут завести так далеко, что долго придется выбираться из этого самого леса.
Артем пожал плечами.
– Пока
– Чуть позже. Ты не обижаешься на меня?
– Уже нет. Я уже понял, что нам предстоит странный вечер.
– Да нет, ничего странного. Вечер, как вечер.
– У меня чутье, как у собаки. Ты хочешь что-то для себя решить.
Светлана улыбнулась и нежно провела рукой по его волосам.
– Я рада, что с тобой познакомилась. Ты будешь до конца моих дней носить почетное звание самого лучшего любовника в моей жизни. Я награждаю тебя им.
– Обычно подобными званиями людей награждают перед тем, как отправить их на пенсию или в отставку.
Светлана засмеялась, ей было приятно, что у Артема есть чувство юмора. Она в нем не ошиблась.
– Не думай об этом, это не существенно. Особенно в твоем возрасте.
– А что существенно, могу я узнать? Или это великая тайна?
– Существенно то, что мы с тобой познакомились, что сидим сейчас на моей кухне, что совсем скоро каждый из нас доставит другу бездну удовольствия.
– Ты снова улетишь на свою планету?
– Я очень надеюсь на то, что ты поможешь запустить туда мой космический корабль.
– Уж в этом не сомневайся.
– А я и не сомневаюсь. Я верю в твои созидательные способности.
– Никак не могу определить, говоришь ты серьезно или нет?
– Ну, конечно, серьезно. Я вообще, в последнее время все делаю только серьезно.
– Тогда у нас немного разные понятия о серьезности.
– А мне почему-то казалось, что ты меня поймешь.
– Пойму, если ты мне подскажешь, что я должен понять.
– Так не интересно. Взрослые люди, даже если они живут сердцем, все равно обязаны все делать без подсказки. Иначе они остаются детьми, несмотря на всю свою сексуальную зрелость.
– Странно, – задумчиво произнес Артем, – мне казалось, что ты немного другая.
– Какая?
– Не знаю, так трудно выразить. Это как кино; когда ты смотришь его в детстве, у тебя одно от фильма впечатление, когда смотришь его затем в зрелом возрасте, то совсем другое.
– Тогда, может быть, не я изменилась, а ты повзрослел?
Артем, не соглашаясь, покачал головой.
– Я не повзрослел, это уж точно. Что я враг себе, зачем я стану портить свою жизнь? А вот ты, кажется, да.
– Ну что же,
– Как знать, – довольно мрачно протянул Артем.
– А знаешь, ты в чем-то прав. Не представляю тебя взрослым, не представляю тебя на службе, тянущим семейную лямку. Ты музыкант не только по профессии, но и по душевному складу. В любых отношениях для тебя самое важное – это найти мелодию. Сыграть ее и после финала навсегда уйти. Кажется, у Гайдна, есть прощальная симфония, когда музыканты один за другим покидают сцену и гасят свечи.
– Я не хочу сейчас так уйти, не хочу гасить свечу.
– Не волнуйся, твоя свеча у меня никогда не погаснет. По крайней мере, не скоро.
– Как хочешь, но все это напоминает похороны.
– В таком случае хватит разговаривать, если ты наелся, пойдем в комнату.
– Я давно наелся и давно хочу пойти в комнату.
– Если желаешь, мы можем вместе принять душ.
– И ты еще спрашиваешь!
Поток воды падал на спину Артема и растекался по ней ручьями и протоками, словно весенние ручьи. Светлана, как конькобежец по льду, мягко скользила мочалкой по его телу, оставляя на нем белые мыльные полосы инверсии. Этот красивый и одновременно мужественный мужской торс неимоверно возбуждал ее, вызывал все новые и новые приливы желания. Она взяла в руки его член, который мгновенно стал большим и прямым, словно грот-мачта корабля.
– Боже, как он прекрасен! – воскликнула Светлана, прижимаясь к нему щекой.
– Он может стать твоим навсегда.
– Не скрою, это очень заманчивое предложение.
– Так что же?
Светлана ничего не ответила, вернее, ответила по своему, она взяла пенис в рот и стала водить по нему языком. Артем стонал от наслаждения. Внезапно он схватил ее на руки и мокрою понес в комнату, оставляя за собой влажную дорожку следов.
Он положил ее на диван, лег на нее и быстро вошел в лоно. Сознание Светланы вдруг стало почти совсем невесомым, она чувствовала, еще мгновение и оно отделится от нее и начнет свой самостоятельный полет.
Это предчувствие предстоящего полета было таким замечательным, что она, чтобы сосредоточиться и ненароком не потерять его, закрыла глаза. Какие-то странные картины и даже не картины, а непонятная цветовая мозаика неожиданно возникла перед ней. Эти цвета переливались и сверкали, как драгоценные камни на свету, а затем вдруг наступила почти полная темнота. И эта была та самая точка, которая отделила одно состояние ее сознания от другого. Светлана громко закричала, хотя сама этого крика не слышала, потому что находилась где-то далеко-далеко, в ином измерении, на той самой неведомой, безымянной звезде, откуда, как теперь она смутно понимала, ее душа когда-то спустилась в этот бренный мир.