Три мудреца в одном тазу
Шрифт:
— Я не понял! — возмутился Колобков. — Это типа чего — Гитлер тоже отсидел срок в Аду, а потом полетел в Рай?!
— Гитлер?! — усмехнулась Стефания. — О нет! Поверьте, Ад не разбрасывается такими ценными кадрами! Гитлер заключил с нами сделку еще при жизни, когда выкрал Копье Судьбы из Хофбурга! Сотник Лонгин не был простым человеком, а тот, кого он убил… ну, его-то вы хорошо знаете. Существует предание, что если Копье Судьбы подержит в руках человек, осознавший свое высокое предназначение, он сможет решать судьбы мира. Гитлер поверил в это предание… и не зря. К нему являлся сам Люцифер, смертные! Мы очень, очень много выиграли на этой сделке — душа Адольфа Гитлера была всего лишь авансом того, что
— Дьявол купить душа Шикльгрубер?! — поразился Грюнлау.
— Какого еще «Шикльгрубер»? — передразнила его чертовка. — Шикльгрубер — это старая фамилия отца Гитлера. Он сменил ее еще в молодости, и его сын родился уже под новой. Так что Гитлер — не псевдоним, а настоящая фамилия. И к слову — ему Рай не светил бы, даже если бы он не заключал с нами договора. Ему бы назначили такой срок… да, тут уже тысячелетиями надо считать…
— Подождите! — еще больше всполошился Грюнлау. — А разве никто не есть попадать в Рай сразу?!
— Праведники. Те, у кого добрые дела сильно перевешивают грехи. Но таких очень уж мало. Ну, и еще умершие младенцы — я и сама так стала… но это неважно.
— А что есть происходить с буддист?… атеист?… сатанист?…
— У буддистов все подчинено закону кармы. Они замкнуты в бхавачакре, пока придерживаются своей веры. Будда и бодхисатвы — не боги, а всего лишь Учителя. Буддист может после смерти стать демоном, а может ангелом — в зависимости от жизни. Вообще, их религия наиболее близка к истинному замыслу Творца — потому что она одна из немногих, признающих, что все остальные религии тоже истинны, а боги и демоны так же подчинены реинкарнации, как и люди. Они не считают вашу Землю пупом мироздания, а человека — венцом творения. И правильно не считают.
— А остальные? Что быть с атеист и сатанист?
— Атеизм — наихудший вариант из возможных. Видите ли, каждый после смерти получает то, во что верит. Веришь в Рай — будешь петь в ангельском хоре, веришь в Джанну — будешь расслабляться с гуриями, веришь в Вальгаллу — будешь пировать в чертогах Одина. А если ни во что не веришь… тогда и получишь только большую дулю с маком. Совсем, конечно, душа исчезнуть не может, поэтому у них смерть — а потом сразу же реинкарнация. И достается всегда самое паршивое перерождение — боги обычно заботятся о своих верующих, но о атеисте-то позаботиться некому, он же никому не принадлежит. Боги атеистов терпеть не могут… зато мы, демоны, очень любим, — хищно ухмыльнулась она. — А сатанизм… ну, для экстремала вполне можно порекомендовать. Рай сатанисту всяко не светит, но в Аду к нему отношение очень мягкое, а при усердии и толике везения можно выбиться в демоны. Вот мой сменщик при жизни был сатанистом, а потом умер и стал чертом. Конечно, в Раю климат получше… — ностальгически вздохнула Стефания, — …но в Аду общество интереснее. И тепло. Если не считать ледяного сектора, конечно. Вот там прохладно!
— Ясно… — задумчиво кивнул Колобков. — А пиво — грех?
— С точки зрения христианства — грех, но очень мелкий, незначительный.
— Ну, тогда погрешим еще, — ухмыльнулся бизнесмен, наливая себе мимбо. Петра Ивановича мало волновало, что с ним будет после смерти. — Фанька, а откуда ты все это знаешь-то?
— Еще раз меня так назовешь, горло перегрызу, — спокойно ответила Стефания, очень медленно раскрывая сданные карты. — Кому же это знать, как не мне? Я ангел… была…
— Все-таки, а за что тебя так… ну, жестоко?… — смущенно спросил Чертанов. Ему почему-то никак не давал покоя этот вопрос.
— Долгая история… — отвела глаза чертовка. — Но вообще — это все из-за них, из-за этих чокнутых стариков! Все мои проблемы из-за них!
— Расскажи, а? — попросил Сергей.
— Ага, давай, — присоединился шеф. — Интересно же — как это ангелы в
Стефания насупилась. А потом очень неохотно поведала эту историю. Оказалось, что много лет назад Каспар, Бальтазар и Мельхиор проводили эксперименты по вызыванию демонов. В то время они соображали ничуть не лучше, чем сейчас, поэтому результат получился… таким, как обычно. Если коротко — они перепутали «полярность» заклинания, заменив знак «минус» на «плюс». А поскольку вызывали они какую-то адскую тварь, вместо нее явился… правильно, ангел. Самый невезучий из всех — юная Стефания. Причем донельзя злющая — оторвали от чего-то жутко важного. Ей в этом смысле фатально не везло — всегда именно в самый неподходящий момент.
Обычно в таких случаях все заканчивается просто и быстро. Небожители — не демоны, к ним нужен совсем другой подход. Поэтому ангел просто отвешивает демонологу-недоучке пенделя и возвращается обратно в Рай. Но на этот раз ошибку совершил не ученик мага (как обычно бывает), а целых три чародея высшего ранга. Просто очень старые и полоумные. Поэтому так легко Стефании убраться не удалось…
Она тогда промучалась несколько месяцев. Нет, ей довольно скоро удалось разыскать в алмазной башне портал на Землю, и она быстренько удрала в наш родной мир, туда, где много христиан и можно «навести мосты» к своим. Но так уж получилось, что она… немного задержалась. О своих приключениях на Земле она рассказывать отказалась. Наотрез. Но судя по тому, что по возвращении в Рай ей пришлось предстать перед небесным трибуналом, приключения были ого-го! Ей сожгли крылья, вышвырнули в Ад, а в нагрузку — навесили тех самых чародеев, с которых все и началось.
Узнав, как все получилось, земляне стали взирать на Стефанию с сочувствием — как на товарища по несчастью. Колобков даже предложил организовать какой-нибудь фонд: «В помощь жертвам пенсионеров».
Понемногу к чертовке на борту привыкли. И сама она постепенно притерпелась, хотя время от времени и приставала к пассажирам или членам команды на предмет покупки души. Особенно ее интересовал до сих пор лежащий в лазарете Валера. За его жизнь, правда, уже никто не опасался, но зато он сейчас туговато соображал, поэтому его вполне можно было обмануть.
Прошло двое эйкрийских суток — или четверо земных. «Чайка» терпеливо шла на юго-запад, повинуясь указаниям хриспандровой иголки. Пару раз вдали появлялись еле различимые силуэты других кораблей, но Стефания, изучив их в бинокль, посоветовала держаться подальше. Одно из суденышек оказалось военной юберийской триремой (да не одной, а целых пятью), а второе — корсаром под флагом Ваннвайга. Юберийцы в этих водах охотились на любые подозрительные корабли (а «Чайка» выглядела очень подозрительно), а корсары — на одиноких торговцев. Но и те, и другие уступали земной яхте в скорости и маневренности, так что ускользнуть удалось без труда.
— А что дальше? — спросила как-то Света, в очередной раз изучая карту. — Если выплыть за пределы, что там?
— На запад сначала острова эргривов, крылатых обезьян, — равнодушно ответила Стефания, тасуя колоду. Они с Колобковым, Грюнлау и Чертановым играли почти без передыху, и чертовка ободрала бизнесменов как липку. — А дальше большой остров с огненными озерами, там лава течет прямо в море, вода кипит… Вам туда лучше не соваться. На восток — острова спакасов, архипелаг Древнего Егра и Великая Тагения, очень могучая технократия, расположенная на… ну, это что-то вроде исполинского атолла размером с небольшой материк. У них там, правда, сейчас идет гражданская война, так что туда тоже лучше не стоит. На север — больше десяти тысяч миль один только пустой океан без единого клочка суши. За ним опять начинаются обитаемые земли, и живут там белые люди, но туда редко плавают — очень уж далеко.