Три подруги и таинственный жених
Шрифт:
– Ты из полиции?
– мигом ощерился он.
– Нет, - состряпала я милую улыбку.
– Я работаю на частное лицо.
– И что этому частному лицу надо?
– парень занял оборонительную позицию, явно не стремясь к диалогу.
Я выпрямилась.
– Он хочет узнать, как погибла Ольга Егорова, - а после доверительно дополнила: - И готов за это заплатить. У тебя ведь сегодня не получится заработать чаевые, верно? Бар почти пустой. А скоро по городу разлетится слушок, что здесь прямо на рабочем месте умер человек. Народец у нас суеверный
– Наш контингент не из пугливых, - хмыкнул бармен и быстро оглянувшись назад, кивнул мне, призывая следовать за собой.
Я вновь подхватила под руку растерявшую интерес к происходящему подругу и нырнула за притаившуюся в углу неприметную дверку.
Дверь скрывала вход в полутемный коридор, подсвеченный лишь одной болтающейся на тонком проводе слабой лампочкой, и такой узкий, что нам троим идти пришлось гуськом. И не только потому что застройщик, очевидно, предполагал, что по коридору будут ходить исключительно таксы, но и потому что место вдоль стен занимала всякая всячина – коробки, сломанные стулья, какие-то пакеты, коробки и прочее.
Пройдя несколько метров прямо и повернув направо, бармен с силой толкнул тяжелую железную дверь. И мы оказались на улице.
– Это задний двор, - проговорил парень, усаживаясь на деревянную самодельную скамейку и вытаскивая из кармана брюк пачку сигарет.
– Нас здесь не найдут, про это место знают только свои.
– А своих осталось не так уж и много, да?
– хмыкнула я, присаживаясь рядом. Фируса отошла в сторону так, чтобы на неё не летел дым. В разговоре она явно не желала участвовать.
– Да уж, - выдохнул бармен клубы густого дыма.
– Мрут как мухи, то Ольга откинулась, теперь вот Лидка на тот свет уехала.
– Об Ольге что можешь рассказать?
– тут же ухватилась я за его слова.
Парень затянулся, покосился на меня с недоверием и сказал:
– Бабки вперед.
Я пожала плечами, мол, как скажешь, и полезла в сумочку. Вынула две купюры крупным номиналом, которые исчезли из моих пальцев мгновенно, словно их и не было.
– Меня, кстати, Андрей зовут, - сквозь зажатую в зубах сигарету представился парень, пряча деньги поглубже в карман.
– Диана, - кивнула я, намеренно чуть исказив своё необычное имя.
– А это Фира.
– Фира?
– удивился бармен.
– Ага, имя такое, древнеславянское, - пояснила я сухо.
– Родители у неё староверы из сибирской глубинки.
Фируса, чья семья сплошь состоит из коренных мегаполиса, эмигрировавших из Франции в конце девятнадцатого века и никогда не бывавших в Сибири, удивленно округлила глаза, но ничего не сказала.
– Ну, что, Андрей, деньги ты получил, теперь рассказывай.
– А что рассказывать-то?
– парень потер шею, отогнув белый воротник рубашки, и я увидела татуировку на шее – оскалившаяся волчья морда.
– Что знаешь, то и рассказывай, - распорядилась я, отводя взгляд от татуировки и делая вид, будто ничего не видела.
– Может, ты вопросы задавать будешь?
–
– Мне так проще будет.
– Хорошо, - не стала я препираться.
– Ольга Егорова, что ты о ней знаешь?
– Да ничего особенного. Девчонка как девчонка, особыми талантами не блистала, но и полной дурой не была. Нервничала много, но оно и понятно, вывозить постоянно на себе и работу, и учебу нелегко.
– Конфликты у неё были в коллективе?
– задала я следующий вопрос.
– Как у всех, - безразлично выдохнул очередную порцию едкого дыма парень. Фируса сделала еще два шага назад, и я бы с удовольствием сделала тоже самое, но приходилось терпеть. Задавать вопросы человеку, стоя от него за километр было бы странно.
– С кем-то ругалась, с кем-то мирилась. Но больших ссор я не припомню. Так, бывало, официантки сцепятся по мелочам, но это быстро забывалось. Работа у нас специфическая, видеть перед собой пьяные морды каждый день не каждый выдержит. Уже через полгода появляется стойкая ненависть ко всему человечеству. Поэтому все старались работать без дополнительных драм.
– Ольга начинала простой официанткой, а доросла до администратора, - проговорила я, старательно сдерживая кашель и наблюдая за тем, как потушив один окурок, парень тут же потянулся за второй сигаретой.
– Как к этому отнеслись остальные?
– Да нормально отнеслись, - Андрей прикурил, затягиваясь. — Это только на первый взгляд кажется, мол, ой, начальственная должность, зарплата выше, можно всех строить. А по факту, геморроя там столько, что уже никаких денег не надо. Администратор приходит раньше всех, уходит позже всех. Каждую неделю проводит инвентаризацию. Если где чего не хватает, бокала там или двух тарелок - выплачивает из собственного кармана. Еще и за персоналом надо следить, чтобы никто деньги из кассы не спёр, клиента не обидел, на работу вовремя вышел.
– И как, Егорова справлялась?
– Ну, - неопределенно протянул парень.
– Она была не самой лучшей кандидатурой на эту должность. Слишком мягкая, слишком добрая. Всем было очевидно, что из неё сразу же все начнут веревки вить. В коллективе как в стае, дашь слабину - тут же загрызут. Но при всей своей мягкости Лёша дурой не была, и всё прекрасно понимала, а потому спину прикрывала, как могла.
– Лёша?
– недоуменно прервала я парня, переспросив.
Андрей грустно усмехнулся.
— Это мы так Ольгу называли. Наташка, подруга её, звала Егорову постоянно Оляшей. Ну, постепенно все это подхватили, а потом Оляша сократилась до Ляши. Но выговаривать это было трудно и очень скоро Ольга превратилась в Лёшу.
– Кстати, об этом, - вставила я.
– Подруга Ольги, Наталья, где она?
– Да хрен знает, где её черти носят, - зло сплюнул бармен на землю, чем едва не вызвал у Фирусы приступ рвоты.
– Должна была сегодня вечером выйти, но за пятнадцать минут до начала смены позвонила Лидке и сказала, что заболела. Но скорее всего, забухала.