Три покойных кормильца
Шрифт:
Люся встала, с размаху звонко ляпнула мужчину по щеке и быстро покинула ресторан. Двое деловых юношей обернулись на хлесткий звук. Николай порадовался за женщину:
– Ай, молодца!
Пострадавший сначала как-то неестественно засмеялся, но заметно покраснел, потер скулу пятерней, унизанной золотыми перстнями, и прошипел:
– Ну, погоди, коза… сама прибежишь.
Николай поднялся и тоже попробовал дать мужчине пощечину. Сначала правой рукой два раза, потом левой – ничего не выходило. Попытался плюнуть – безрезультатно. И тогда он по-детски скорчил сытому мужчине по имени Паша рожицу, растянув рот и сведя глаза к носу:
– Бббб-е-е-е!
Василий
– А квартирка-то у тебя, Стасик… блёклая.
Василий огляделся и прошел в кухню. Там, за столом, заваленным всевозможной посудой со снедью, сидела вдова Наталья. Посуда была повсюду – на столах, на холодильнике, в раковине. Под раковиной – батарея опустошенных бутылок.
– А вот и вдова.
Наталья выпивала. Начатая бутылка водки, стакан, чаша винегрета стояли прямо перед нею. Наталья налила полстакана, выпила, поморщилась и бросила вилку в чашу – винегрет ей, видимо, уже поднадоел, Наталья потянулась за яблоком.
– Э, мать, мы так далеко не уедем. Что ж ты пить-то взялась! – Василий говорил довольно бодро, но обстановка его не радовала. Он присел на табурет напротив вдовы. – Я б с тобой, конечно, тяпнул, но в другой раз… Хотя, другого раза-то и не будет… Чем же я Стасика-то огорчу, мать? Он ждет. Нам расстройства нужны. Для общего дела. Ради вас стараемся… Может, наврать ему что-нибудь… Ну, что у тебя, например, завтра свадьба, а? – Василий хохотнул. – Здорово придумал! И что замуж тебя берет какой-нибудь старый хрыч! – Василий встал и сунул голову в холодильник. – Поминки знатные, небось, были. Вон сколько осталось…
Наталья громко вздохнула и снова налила в стакан. Василий с грустью на неё посмотрел. Наталья выпила.
– Не, мать, не дело это… Тебе еще детишек подымать. Девка маленькая, да глупая, сынишка вон студент… Чем же мне тебя, Стасик, огорчить-то… Барсик, иди сюда, кыс-кыс-кыс-кыс-кыс…
Кот, вошедший в кухню, замер. Спина выгнулась дыбом, уши прижаты, оскал и шипение в сторону Василия.
– Барсиша! – подала голос вдова, – чего ты, Барсиша? Стасика почуял, а? – Наталья подняла голову к лампочке. – Стасик, миленький, если ты здесь, если ты слышишь меня… Стасик… обижала я тебя! – Наталья снова наполнила стакан.
– А вот и не надо было обижать! – вставил Василий. – Вот не надо было! Мы, мужики, народ обидчивый. Может, через обидки-то он на эти маслинки и накинулся, сердешный!.. – Василий вышел в комнату. – Чем же мне тебя огорошить-то, Стасик… Уж и не знаю… Вообще, дурацкая затея. Надо бы с Коляном посоветоваться. Он у нас умный… – Василий легко взлетел на подоконник, прошел сквозь стекло и голубем сорвался меж домов.
Данила потерянно бродил по одиночной камере следственного изолятора, не подозревал о том, что в камере он отнюдь не одинок. Под сводчатым потолком из угла в угол, трепетно помахивая крылами, перемещался Николай.
– Потому что это подло! – кричал Николай в Данилину макушку. – Ты подставил клиентов, которые нам доверяли. Все сейфы, за которые я ручался чуть не собственной головой, вскрыты! Ты меня подставил, меня! Я эти сейфы, эти замки придумал, не ты! А ты продал чертежи! И кому?!! Бандитам! Ты оборотень! Оборотень! …А
Данила подошел к металлической двери и постучал. Тяжелая квадратная форточка откинулась, и сипловатый голос спросил:
– Что надо?
– Командир, мне звонок нужно сделать, помоги.
– 100 баксов.
– Не вопрос.
– Покажи.
Данила быстро снял носок и извлек на свет сложенную вчетверо купюру.
– Давай сюда.
Купюра скрылась в амбразуре, а взамен в руке Данилы оказался мобильный телефон.
– Только быстро, – сказал голос.
Подойдя к высокому зарешеченному окну, Данила набрал номер и зашептал:
– Паша, меня загребли, я в Крестах, голова в кустах, выручайте как-нибудь, потом сочтемся… Как-как! С поличным! Теперь на всех наших сейфах засада, лучше и не дергайтесь… Да какой адвокат! Задавите деньгами!.. Да не знаю, кому, сами нащупайте, кто-нибудь да возьмет!.. Бабки? Это у вас-то бабок нет?.. Ладно! В моем кабинете за портретом Суворова сейф… Потому что потайной… Откроете, откроете. Главное, вытаскивайте меня отсюда, я еще пригожусь. Всё!
– Засранцы! – резюмировал Николай, в то время как Данила возвращал телефон стражнику. – Кому ты нужен?.. Кто тебя вытаскивать будет!.. – Николай опустился на пол и встал прямо напротив Данилы. – Сгниёшь ты здесь, дружочек. «За портретом Суворова»! И когда перепрятать-то успел, а? Когда про мою аварию узнал?.. Уж я постараюсь, чтоб и братаны твои ненаглядные здесь отдохнули… Интересно, кто ж этот Паша?
Николай подошел к стене, оглянулся на Данилу и вдруг рассмеялся:
– А слабо, как я, а? – И с этими словами вошел в стену, выйдя прямо на тюремный двор. Данила, по случайности, именно в этом месте вдруг саданул стену кулаками и в отчаянии сполз по ней на цементный пол.
Вид с крыши Инженерного замка открывался замечательный. Там наши голуби и встретились. Сначала прилетел Стас, потом Василий и следом Николай. Все посмотрели друг на друга каким-то новым, настороженным взглядом.
– Ну? – Николай в первую очередь уставился на Стаса.
– А чё «ну»? – Василий чувствовал, что дела он не сделал. – Вот я, блин, что, блин, хочу сказать про всё это…
– Стоп! – Николай остановил его речь ладонью. – Молчи. Если даже не получилось… Что-нибудь у кого-нибудь всё равно получилось, но до времени говорить нельзя! Не будем зря тратить эмоции. Итак! Если нам удастся как-то воздействовать на эту жизнь, то надо к этой возможности подготовиться. Ваши предложения?
– Сначала надо понять, что мы хотим… – напомнил Стас.
– Денег мы хотим, ты еще не понял, Стасик?! – почти крикнул Василий.
– Это понятно. – Николай стремился повернуть разговор в деловое русло. – Допустим, деньги где-то лежат. Их надо взять и разнести нашим. И еще так их подать, чтобы они поняли, чтоб не испугались, чтоб в милицию не понесли.
– Люська моя не понесет, гад буду.
– Всё равно я не понимаю! – Стас нагнулся, чтоб посмотреть с крыши вниз. – Представляю, получает моя Наташка записку: «Здравствуй, дорогая, пишет тебе твой покойный супруг, пишет с того света. Сходи-ка на вокзал и забери в камере хранения авоську с деньгами, это тебе и детишкам на всю жизнь от Всевышнего нашего Господа Бога. С приветом, Стасик!»