Три последних дня
Шрифт:
Садовникова смотрела на него во все глаза. Дары пока не брала – думала. Майк же продолжал свои искушающие речи:
– Денег тут тысяч пять. Хватит, чтоб себя в порядок привести, пересидеть где-нибудь в тихом месте. А дня через два-три я или твой паспорт у Трэвиса вытяну, или новый документ тебе сделаю…
– Ты уже обещал мне документ, – иронически протянула она. – Когда мы сюда, на Гваделупу, летели. Американский паспорт, если мне память не изменяет? Да и тихое место тоже сулил. На круизном теплоходе.
– Таня! – Лицо Майка посуровело. – Когда я вез тебя к Трэвису, выполнял приказ. А главное, не сомневался: ты в этом деле замешана. Но сейчас-то я понял: ты ни при чем. Зачем жизнь твою губить?.. Я – человек справедливый.
– Скажи еще, добрый! – горько усмехнулась
Майк снова будто не услышал. Метнул в Юлию Николаевну сочувственный взгляд, продолжил:
– И маму твою жаль. Ее ведь к врачу срочно надо! Нервное расстройство – оно как инсульт. Если сразу меры принять – может, отойдет. А нет – навсегда такой останется.
– Ты, значит, вдобавок доктор, – покачала головой Таня.
– Не доктор, но хорошего врача знаю. Здесь, на острове, – пожал плечами Майк. – И примет он без документов, и в клинику, если надо, положит.
– Просто сплошной шоколад, – саркастически протянула Татьяна.
Однако с денег в руках Майка глаз не сводила.
В добрый порыв с его стороны не верила ни на грош. Не сомневалась: опять он ведет очередную игру. Но все ж таки: лучше, когда у тебя в кармане доллары шуршат, чем абсолютно неприкаянной оставаться на далеком карибском острове.
В обычной жизни ей даже в голову бы не пришло принять у Майка помощь подобного рода. Однако сейчас выхода не было.
– Ты точно не обманываешь меня? – тихо спросила девушка.
Ответа, слов, не ждала – хотела посмотреть, дрогнет ли его лицо, метнется ли предательски взгляд.
Что ж, если он играет, то хорошо выучил свою роль.
Майк шагнул к ней – большой, устрашающий, сильный. Коснулся ладонью ее подбородка. Усмехнулся:
– Что мне сделать, чтоб ты поверила?
– Уже ничего, – вздохнула она. – Тому, кто один раз предал, веры нет.
– Ох, Танечка, – вздохнул Майк. И вдруг предложил: – Хочешь, одну историю расскажу?
– Объяснишь мне, в чем твой интерес? – мгновенно среагировала она.
– Нет у меня никакого интереса, – усмехнулся он. – А история… много, очень много лет назад произошла. Но помню, как будто вчера случилось. Я тогда еще совсем мальчишкой был. Жили мы с родителями в скучном крошечном городке. Единственный магазин, до ближайшего шоссе – десять миль по грунтовке, а до клиники, школы, киношки тащиться минимум час. Если машина, конечно, есть.
Сейчас-то в любой дыре – Интернет, общайся по Сети, качай игры, а тогда у нас даже с теликом были проблемы. Передатчик далеко, еле-еле показывал… Потому всех развлечений было по окрестностям шляться. Бродили по лесам, ловили рыбу, на велосипедах гоняли. Компания, в основном, мужская – девчонки особняком держались. Журнальчики модные рассматривали, сплетничали, макияж друг дружке наводили. – Майк усмехнулся, лицо его смягчилось. – Но была во всем курятнике одна нормальная. Линн. Шустрая, худенькая, некрасивая. Однако мы, парни, ее обожали. Нет-нет, – он встретил насмешливый Танин взгляд и поспешно добавил, – никакого секса. Линн даже пощупать себя не давала – врезать могла почище любого мужика. Мохаммед Али у нее в кумирах был…
– К чему все это? – перебила Татьяна.
Мама по-прежнему сидела на грязном полу, в пустой бар в любой момент могли ворваться одурманенные карнавалом аборигены.
– Я просто отвечаю на твой вопрос – почему я тебе помогаю, – пожал плечами человек-гора.
Свет с улицы упал на его лицо, и Таня про себя хмыкнула: дед дедком, а рассказывает какие-то подростковые истории!
Майк же по-прежнему неспешно продолжил:
– Для всех мальчишек Линн всего лишь отличным товарищем была. Ее всегда приглашали в походы, на охоту. Не боялись, что сдаст после любой проделки. Но у нас с ней отношения были немного иными. Читали друг другу, по очереди, «Над пропастью во ржи». От остальных парней прятались, чтоб на смех не подняли. На звезды смотрели вместе. Я… я, конечно, немного влюблен был. Хотя Линн со мной держалась исключительно как с другом. И вот однажды, – Майк сглотнул, – отправились мы всей компанией папашу Фила дразнить.
Майк устало вздохнул:
– Самое несправедливое: только одной ей та история навредила. Реально. У остальных парней в карманах мелочи нашли – ножи консервные, карт колоды. Плюс родители за всех вступились. А Линн с теткой жила, полусумасшедшей свидетельницей Иеговы. Разговор у той короткий: «Напроказила – отвечай!» В итоге Линн – единственную из нашей компании! – и отправили в исправительный центр для подростков. На целый год. А дальше у нее вся жизнь под откос: подружилась там с наркоманами, стала покуривать… Вышла – тут же попалась на новой краже. Умерла совсем молодой – от передозировки. А я… – Мужчина махнул рукой. – Короче, ничем не помог ей. Влиянию родителей поддался. Те твердили: зачем тебе она – воришка, да еще из бедной семьи? Меня сразу же после нашего ограбления неудавшегося отправили подальше из городка, в столицу штата учиться. Там новые знакомства, другие девчонки… В общем, забыл. Заставил себя забыть. Увиделись с Линн случайно, когда нам обоим уже по двадцать пять было. Я только что master’s получил, на хорошую работу меня позвали. А она совсем как старуха, глаза пустые… Вот тогда и дал себе слово. – Он твердо взглянул на Татьяну. – Ее погубил. Другую вместо нее спасу. Тебя.
– История, безусловно, трогательная, – усмехнулась Татьяна – рассказ детектива ее не особенно впечатлил. – Тебе бы с такими принципами в исправительном центре для подростков работать. А не «шестеркой» у мафиозного босса.
Реплика Майка задела. Лицо закаменело, мечтательная улыбка растаяла. Он холодно произнес:
– Что ж. Дело хозяйское. Мне уйти?
И пачку долларов вернул обратно в карман.
Таня постаралась не показать, какой ее охватил ужас.
– Нет. Не надо, – поспешно произнесла она.
В конце концов, плевать на мотивы Майка. А отказываться – в ее положении! – от денег совсем глупо.
– Я… я согласна. Спасибо тебе! – слабо улыбнулась Татьяна.
Майк просиял:
– Отлично!
И тут же деловито продолжил:
– Я уже все продумал. Действуем так. Мадам Юлию, – вежливый кивок в мамину сторону, – сейчас отвезем в Бас-Тер. К тому самому моему другу-доктору – он, прошу заметить, француз, белый, в клинике неврозов работает. Не сомневаюсь: приведет он ее в чувство очень быстро. А тебя пока в одном пансионе спрячем. Маленьком, там всего четыре гостевые комнаты, и он от всех дорог в стороне. Хозяйка, мадам Тюрбо, тебе должна понравиться. Чрезвычайно колоритная дама, весом сильно за центнер, бараньи ребрышки на гриле в ее исполнении – просто песня! Моя давняя приятельница… Ну, что – поехали? Машина у меня тут неподалеку. Давай, помоги мне мамочку твою поднять (Юлия Николаевна, несмотря на грохот за окнами и неопределенность ситуации, неожиданно задремала).