Три принца
Шрифт:
Когда всё завершилось, тана Стерлинга мы так и не нашли. Зато из подземных недр извлекли более двух сотен трупов. Не только мужских, но и женских. И ещё две сотни погибли в столкновениях с армией и гессерами.
На этом организованное сопротивление воле анирана и законному правителю Валензона закончилось. Мы вычистили город от скверны и сосредоточились на мирных процессах — строительстве, заготовке запасов, обучению двух тысяч неопытных солдат для новой армии.
Для меня осенние месяцы до старта самой суровой части зимы пронеслись как одно мгновение. Я метался, как угорелый. Везде поспевал, всё контролировал. Я объездил окрестности, демонстрируя
Часть 5. Глава 9. Алара
Ближе к концу осени случилось событие, на некоторое время выбившее меня из колеи. Заставившее глубоко задуматься над последствиями поступков, но, в итоге, приведшее к тому, что у меня появился ещё один враг.
Холодным осенним днём меня подловила Алара — супруга Тангвина. В течение долгого времени он вела себя тихо и скромно. Особенно после того, как вынужденно присутствовала при разговоре анирана с её отцом, когда тот пришёл, мягко говоря, просить награды. Примо Таллас улыбался и выглядел довольным оттого, что так удачно сориентировался. Что не предал, а вовремя предвидел. И с улыбкой на устах пришёл получать дивиденды.
Но ушёл несолоно хлебавши.
Конечно, наградили его в силу возможностей. Но гораздо слабее, чем он ожидал. А когда примо Таллас попытался недовольно надувать губки, пришлось применить красноречивые угрозы, подкреплённые аниранскими фокусами.
Алара же, наблюдая за унижением собственного отца, смотрела на него слегка снисходительно, слегка озадаченно и чересчур ехидно. От меня не укрылась кривая ухмылка, когда испуганный отец склонился в поклоне перед суровым анираном. Поэтому мадам довольно долгое время не подходила ко мне, не вступала в диалог и, видимо, размышляла над тем, к чему, в итоге, пришла.
Началось всё с комплиментов. В течение некоторого времени она появлялась везде, где появлялся я, и охаживала комплиментами. То усердие моё похвалит, то крепость духа. То амбициозность, то внешнюю привлекательность.
Я не понимал, к чему она ведёт до тех пор, пока она просто не утащила меня за руку в домишко, где иногда отдыхали строители, ремонтировавшие акведук, работы над которыми вот-вот должны были завершиться.
Прекрасная блондинка как всегда выглядела прекрасно. Она тщательно за собой следила, обладая армией служанок. Вокруг неё постоянно кто-то суетился, ведь точёная фигура и смазливое личико требовали ухода. Алара никогда не покидала собственные покои до тех пор, пока все процедуры не были завершены. И только полностью экипированная, благоухающая благовониями и сверкая профессиональным макияжем, показывалась на людях.
— Милих не замечает меня в последнее время, — наигранно изогнув бровки домиком, пожаловалась она. — Всё в трудах да в трудах. Нет времени даже посидеть, поговорить. Поделиться, может быть, историями о своём мире.
— Много дел, Алара, — она давно просила называть её по имени, а не официально. — Зима всё ближе, а город, по моему мнению, ещё не готов. Нужно успеть залатать несколько прорех.
— Уверена, у тебя всё получится, — она осторожно прикоснулась к моей руке. — Под твоим
Тангвина Алара презирала, как я очень быстро разобрался. Ни в хрен собачий не ставила. Откровенно иронизировала над ним в моём присутствии и, как самая настоящая ядовитая змея, старалась укусить как можно больнее. Особенно было неприятно, что делала она это умышленно. Стоило ей увидеть нас двоих, занимающихся какими-либо делами, в ход шли иронические ремарки и недвусмысленно-брезгливые комментарии.
Принц пытался отвечать достойно. Но, судя по всему, барышня была начитанная, опытная и — тут уж надо говорить как есть — неглупая. Против неё у принца не было ни малейшего шанса.
Я представлял, бывало, как он терпит её столько лет. Они знали друг друга практически с младенчества. В детстве бегали и играли вместе, ведь обручили их ещё тогда, когда оба под стол пешком ходили. И я, ставя себя на место Тангвина, приходил к неутешительному выводу: я бы с этой ехидной тварью поступил бы как Отелло — придушил бы. Даже несмотря на то, что мир бы лишился такой красоты. Параллели, которые я постоянно проводил в своей голове, наблюдая за обменом накопившейся неприязнью, печалили меня. Эта прекрасная блондинка чудовищно напоминала ту, которую я хорошо знал в своём мире.
Очутившись на этой недружелюбной планете, я часто вспоминал о том, что оставил позади. Но больше не доброй памятью, а злой. Я вспоминал остывшим сердцем и не мог поверить, что когда-то испытывал чувства к той меркантильной суке, оставшейся на Земле. Наверное, это было затмение. Определённый демо-режим, который женщины запускают, чтобы затащить в свои сети помеченную добычу. Ведь, в итоге, большая часть нашего брака прошла во взаимных упрёках и в обоюдной неприязни. Сейчас, ориентируясь на своё отношение к Дейдре и её отношение ко мне, я точно мог сказать, что между нами никогда не было любви. Она увидела во мне перспективу и вцепилась в неё двумя грудями. А я… А я мечтал лишь о деньгах и славе. Мечтал о восторженных женских взглядах. И, не испытывая особых угрызений совести, давал этим женщинам то, чего они больше всего хотели в определённый момент времени.
Поэтому, хоть я и вспоминал о днях минувших, вспоминал с прохладцей. Я не скучал ни по бывшей жене, ни по сыну. Я испытывал к ним некоторую враждебность, наподобие той, что испытывали друг к другу Алара и Тангвин. Наблюдать за этой семейной парой было крайне прискорбно. Ведь в их отношениях я узнавал свои.
— Принц — молодец, — на неприкрытую брезгливость Алары я ответил вполне искренней похвалой. Принц Тангвин мне нравился. Он всё схватывал на лету, помогал в меру своих сил и никогда не оспаривал мои решения. Может быть, как управленец он был никудышный. Но как исполнитель — вполне на своём месте. — Налаживает быт в городе. Говорит, к нему вернулась вера и желание жить. Таким и должен быть принц… А может быть… А может быть и будущий король.
— Королём ему никогда не стать, — отмахнулась Алара и, прищурив глазки, многозначительно добавила. — Король есть один. И до скончания наших жизней он королём и останется.
— Не могу уследить за паутиной твоих мыслей, Алара, — я нахмурился. Эта бабёнка иногда выражалась столь витиевато и столь двусмысленно, что даже я чувствовал себя дураком.
— Мои мысли — не паутина, а всего лишь нить. Нить прямая и очевидная. Этот король — ты, милих. Только ты достоин править на этих землях. На этих, и всех, куда ступит твоя нога.