Три прозы. Взятие Измаила; Венерин волос; Письмовник
Шрифт:
Жужу со мной не разговаривает. Ну и пусть. Это моя любовь! Это мое счастье, а не ее! Не всем же быть счастливыми.
У всех моих подруг романы, только Мишка одна. Но она совершенно не страдает от этого или делает вид, что не страдает. Она презрительно слушает разговоры наших девочек и скатывается с ледяной горки на коньках – стоя, так даже не все мальчишки решаются. Страшно! Можно расквасить нос!Извозчики под снегом – как деды-морозы. Все говорят, что Рождество будет снежное, метельное.
6 декабря 1914 г. Суббота
Дай Бог здоровья и счастья всем Николаям, а самое
Виктор вернулся. Его хватило ненадолго. Он заявил комиссии, что ничего не видит, и его отпустили. Пришел злой и стал говорить, что не может переносить муштру, дикость нравов и вонь. Сказал очень серьезно: «Я шел защищать родину, а научился лишь приветствовать генералов». У него это получилось так смешно, что все расхохотались. Виктор сначала обиделся, а потом стал уморительно показывать, как нужно вытягиваться и отдавать честь при виде генерала. Он так пучил глаза, что можно было надорваться от смеха!
А Катя счастлива. Весь вечер держала Виктора за руку, будто боялась, что он снова убежит. И что она в нем нашла? Он же клоун!
Какой Женя другой! Совсем не такой! Умный, глубокий, настоящий! Как он интересно рассказывал сегодня о химике Лавуазье! Когда тому отрубали голову на гильотине, Робеспьер сказал: революции не нужны химики.Какой дурак этот Робеспьер!
11 декабря 1914 г. Четверг
Ну за что, за что меня так ненавидит этот Забугский?! За то, что ничего не смыслю в его геометрии? Так в ней никто ничего не понимает! Ни Ляля, ни Тала. Даже Мишка! А они не глупее меня! Когда Забугский ругается, то говорит, что мы делимся без остатка. Просто он сам ничего не может толком объяснить!
Сегодня Забугский сломал большой циркуль и стал проводить на доске круг с помощью тряпки, прижав один конец к доске, а в другом зажав кусок мела. Мы все засмеялись. Он рассвирепел и, написав какую-то формулу, поставил точку на доске с такой силой, что кусок мела разлетелся вдребезги. Смеялись все! А к доске вызвал меня! Опять довел до слез. Это он умеет! Вызовет и в молчании рассматривает презрительным взглядом. Хочется под землю провалиться!
Ко всему прочему у него некрасивая бородавка, которая растет сбоку на носу. Какая-то намагниченная бородавка, потому что все время притягивает к себе взгляд. И не хочешь смотреть, а посмотришь.
Папа работает теперь и в городской управе, занимается эвакуированными, носится по городу целый день. Была с ним сегодня в больнице для умалишенных. Он отчитывал кого-то, а я смотрела, как няня мыла пол, неприятно пахло хлоркой, и рядом с ней стоял какой-то больной, но с нормальным, интеллигентным лицом. Он вдруг взял ее руки, грязные от тряпки, и поцеловал. Меня это поразило.Сейчас вспомнила этот поцелуй, и стало не по себе. Как, наверно, ужасно вот так потеряться. Потерять себя. Не приведи Господь когда-нибудь начать запись в дневнике с «надцатого мартобря».
12 декабря 1914 г. ПятницаСегодня в госпитале произошло ужасное. Я писала для Еврюжихина, ослепшего, с толстой повязкой на глазах, письмо в его деревню, родителям и невесте. Мы сидели в коридоре у окна. Он попросил потрогать мою руку и стал гладить ее своими жесткими, земляными пальцами. Потом пальцы поползли вверх, и он схватил меня за грудь. Я испугалась, растерялась, а он попытался
13 декабря 1914 г. Суббота
Получила от Жени записку, что с 4-х у них дома никого не будет. Еле дотерпела до половины четвертого! Помчалась. Подходила к их дому и умирала от страха, что столкнусь нос к носу с Талой и родителями.
Мы сидели на диване в гостиной, не зажигая света, и целовались!
Целовались!
Какое это удивительное ощущение! Нет, это совершенно невозможно описать! Я счастлива! Как же он хорошо целуется!Написала, а теперь полночи не спала, все думала: кто же его так научил целоваться?
16 декабря 1914 г. Вторник
В гимназии мы собирали на фронт подарки, кисеты для табака, носовые платки. И вот пришло в голову, что тот, кто получит мой платок, может быть, тот самый парень из Темерника, с которым дрался Женя.В госпитале один раненый, которому отрезали ногу, потерял рассудок. Когда Маша принесла ему костыль, он швырнул деревяшку со всей силой в нее. У Маши теперь большой синяк на ноге.
27 декабря 1914 г.
Впервые такие грустные святки. Мне так плохо! Мартьяновы уехали на каникулы. Я не увижу Женю две недели!
Ходили с девочками в Александровский сад в Нахичевани – там народное гулянье и музыка. Катались в вагончиках с гор. Народу тьма.
Хожу и думаю: зачем мне все это, если рядом нет его?
Вечером гадали: по краям таза с водой прилепили жеваным хлебным мякишем бумажки с желаниями. На воду опустили зажженный огарок тонкой церковной свечки в ореховой скорлупке, как в лодке. Надо было дуть так, чтобы свечка, доплыв до бумажки, сожгла ее: у кого сожжет – у того сбудется желание. И дуть надо осторожно, чтобы не затушить пламя. Это к несчастью. Я написала одно слово, какое – никому нельзя говорить – иначе не сбудется. Думала: можно ли написать в дневник, потом решила, лучше все же не рисковать – не напишу. Договаривались дуть легонько, чуть-чуть, а стали дуть что есть духу в груди, и скорлупка перевернулась. Наш кораблик утонул! Все засмеялись, начали плескаться водой из таза. Смотрю – а Маша ушла в угол и сидит одна, с глазами, полными слез. Она сразу, конечно, подумала о том, что это плохой знак для ее Бориса – ему скоро выходить в море. Так стало ее жалко! Подошла, села рядом, взяла за руку, стала ее гладить: «Сестренка, Машенька, ну что ты, не надо! Все будет хорошо!»
А откуда мне знать, что все будет хорошо? Откуда мне вообще знать, что будет? Я про себя-то ничего не знаю.Женя, где ты? Что с тобой? Думаешь ли обо мне?
1 января 1915 г.
Новый год. Сперва были дома, потом разошлись кто куда. Папа с мамой спать, Саша в какую-то свою компанию, сестры в свою. Звали, но я отговорилась. Вот сижу теперь одна в новогоднюю ночь и грущу. В первый раз в жизни выпила бокал шампанского. Так хотелось чокнуться с Женей, с Талой, но они далеко. У их дяди имение в Екатеринославской губернии. Они всегда проводят там каникулы – в какой-то Соколовке.