Три руки для Скорпиона

Нортон Андрэ

Внизу росло несколько лиан. Некоторые из них забрались по скале высоко от земли. Золан показал нам, какие опасности таятся в лесу, протянувшемся зеленым языком у подножия скал. Каких неприятных сюрпризов можно было ожидать от этих растений — кто знал…

Ближайшая лиана, похоже, крепко цеплялась за камни. Рассмотреть ее лучше можно было бы только при более ярком свете. Я встала и пошла по уступу влево от выхода из пещеры.

Отсюда скальная вершина была видна лучше, однако выступ, нависающий над каменной полкой, отбил у меня всякую охоту забираться наверх. Если Золан взобрался туда, то он сделал

это так, как у нас теперь не могло получиться. Если бы только я знала больше! Если бы только обнаруженная нами здесь Сила проявилась тогда, когда мы могли попросить о помощи матушку или Дьюти!

Тайну раскрыл запах. Острота обоняния — одно из самых ценных качеств целителя, ведь зачастую понять, какой хворью страдает человек, можно по его запаху. Целебные снадобья тоже порой подбирают по запаху. Конечно, в тех местах, где пахнет неприятно, острое обоняние порой приносит мучения. Поэтому опытные целители стараются проводить как можно меньше времени там, где запахи слишком сильны, чтобы не утратить эту способность.

Когда я лечила Древолаза, я запомнила его запах, хотя он и был заглушен запахом крови, исходящим от его ран, и еще одним, не слишком сильным, — по всей видимости, так пахло от чудища, которое ранило рыжего зверя. Но за то время, пока я ухаживала за Древолазом, я все же хорошо узнала его собственный запах, пробивавшийся сквозь ароматы целебных мазей.

Я подошла ближе к скале. Ощущение было такое, словно я случайно перевернула склянку с каким-то пахучим настоем. Животные могут оставлять такие метки во время своих странствий. Зверь словно бы сообщает о том, что он тут прошел, каков его пол. Порой метка представляет собой вызов для врагов. Запахи от меток исходят гораздо более крепкие, чем от самого зверя.

Древолаз! Конечно, я не могла быть полностью уверена в том, что на камнях оставил метку именно он, но все же чувствовала, что моя догадка верна. Спутник Золана не так давно зачем-то помочился на скалу.

Но почему именно здесь? Тому могло быть много причин, в том числе — непонятных для людей. Однако некоторые вещи становятся более понятными на ощупь, чем на взгляд, особенно ночью. Подняв руку вверх так высоко, как только могла, я ощупала кончиками пальцев поверхность скалы. Шершавый камень, и больше ничего. Если тут и находилась дверь или лестница, спрятанная с помощью охранного заклятия, я ничего не почувствовала.

Но вот я нащупала влажное пятно. Несомненно, моя догадка была верна — камень был помечен, притом очень обильно. Я передвинулась немного влево. Зачем понадобилось зверю оставлять тут метку, если это не тропа или граница его обитания?

Луна скрылась за тучами. Стало темнее. Прежде чем сгустилась тьма, я успела заметить черную тень у меня под ногами. Я наклонилась и ощупала это место рукой.

То, за что я схватилась, не было ни веревкой, ни лианой — у лиан не бывает чешуек. Только заступничество Великой спасло меня, когда «лиана» вдруг дернулась у меня в руке. Я инстинктивно ударила то, что сжимала в руке, о камень и отбросила прочь обмякшую тварь. Я с трудом могла поверить, что повела себя так легкомысленно. Наверное, это была змея, цветом подобная лиане — чтобы обманывать жертву. Я шагнула назад, но оступилась, потеряла равновесие, и уступ словно бы ушел из-под моих ног.

Я

упала на спину и тут же стала беспомощной, как перевернутый жук. Луна окончательно ушла за тучу. Я не осмеливалась приподняться и сесть — так близко я была от обрыва.

Ни одна из моих спящих сестер не пошевелилась до тех пор, пока снизу, из недр океана лесных теней, не донесся вопль. Только тогда одна из них очнулась. Из глубины густой листвы появился свет и начал, виляя из стороны в сторону, подниматься к нам. Это не мог быть Древолаз или Золан — ни один из них не умел перемещаться по воздуху.

Я приподнялась и ползком вернулась к месту нашего привала. Я отправила сестрам взволнованный посыл. Послышалось жужжание — гораздо более громкое, чем могло бы издавать обычное насекомое. Темнота только усиливала чувство опасности.

— Что это? — наполненным страхом голосом спросила Там.

— Летун?.. — растерянно отозвалась Силла.

Это точно было какое-то летучее существо, но явно не такое, какое напало на «паука». Я только понимала, что передо нами нечто вроде насекомого, и принялась шарить рукой по поверхности уступа в поисках камня. Если бы нам пришлось применить свой дар сейчас, притом что мы были так измождены, мы могли стать совершенно безоружными.

Однако тварь направилась не прямо к нам, как я ожидала. Силла и Там вскочили, и мы втроем стали пятиться к скале. Светящееся летучее существо метнулось вправо, замедлило полет и поднялось чуть выше. Насколько я могла понять, оно уселось на скалу неподалеку от того места, где Древолаз оставил метку. Все стало иначе: в сгущающейся темноте я увидела яркое созвездие светящихся точек.

Вниз уходил узкий туннель — щель в скале, как раз на уровне уступа. Наш нежданный гость слетел с камня и, трепеща крыльями, устремился к щели. При этом большущее насекомое покачивало головой вверх и вниз, словно старалось не промахнуться мимо цели. Затем послышался шелест и стук. Похоже, вниз полетели мелкие камешки. Наконец летун довольно неуклюже пристроился на скале.

Двумя передними лапами он уперся в края расселины. Грушевидная голова, увенчанная покачивающимися усиками, прижалась к метке, оставленной Древолазом. Голова двигалась так, что мне показалось, будто насекомое лижет — если оно было способно лизать — метку. Чем бы оно ни занималось, запах, который я уловила раньше, стал сильнее. До нас летуну не было никакого дела, все его внимание было приковано к скале.

Мы встали рядом. С помощью посыла я быстро рассказала сестрам о том, как обследовала уступ. Отверстие в скале притягивало нас к себе, но мы должны были сохранять терпение до тех пор, пока насекомое со странными пристрастиями не улетит прочь.

Время тянулось медленно. Первый бледный свет зари появился на небе. Наш гость стал виден четче. Его туловище представляло собой два пухлых шара, разделенных тонкой перемычкой. Нижний шар был поменьше, из него торчали похожие на тростинки лапы, а ниже них — еще одна пара лап, потолще. Лапы были суставчатыми, насекомое ходило, сильно согнув их, — так, что они высоко поднимались над туловищем. Голова насекомого была очень маленькой в сравнении с туловищем и лапами, ни рта, ни глаз на ней заметно не было. Между тем насекомое непрестанно постукивало по скале мохнатыми усиками.