Три сердца и три льва (Сборник)
Шрифт:
Вот так и обстояли дела у нас к ноябрю…
Глава 9
Небо было заполнено метлами. Полиция теряла голову, пытаясь справиться с движением. Игры выпускников университета всегда вызывали большой наплыв публики. Мой довоенный «шеви» еле плелся за огромным, в двести драконьих сил, «линкольном», рукоятка небесно-голубого цвета, полиэтиленовые прутья плюс радио. Пассажир «линкольна» принялся скалить зубы, но к вешалке для метел я прорвался первым. Сунув ключ в карман, я слез с метлы и принялся мрачно слоняться в толпе.
На все время игр Бюро погоды оказало
Что касается меня, то порыв скоро угас в унылых раздумьях. Джинни, любимая! Если бы она оказалась сейчас рядом! Я представил ее лицо, узор изморози на длинных рыжих волосах. Да, единственная моя спутница – нелегальная фляга в заднем кармане. Какого дьявола я вообще явился на эти игры?
Миновав Дом союза «Тет-Каф-Самет», я обнаружил, что нахожусь уже на территории университетского городка. Трисмегистовский университет был основан, когда родилась современная наука, и сей факт был отражен в его планировке. Самые большие здания принадлежали факультету языкознания – экзотические языки необходимы при создании более мощных, чем обычные, заклинаний. Вот почему так много студентов приезжает сюда из Африки, Азии – изучать американский сленг.
Но есть здесь и два английских здания – искусствоведческий колледж и колледж инженерного стихосложения. Поблизости – здание Торбантропологического факультета, где всегда демонстрируются интересные выставки, посвященные иностранной технике. В этом месяце – техника эскимосов, в честь приезда шамана антекоков, доктора Айингалака. В стороне – заботливо обнесенный пятиугольной оградой факультет зоологии. За забором были помещены длинноногие бестии, которые вряд ли могут быть названы приятными соседями.
Медицинский факультет обзавелся великолепным новым исследовательским центром – дар фонда Рокфеллера. Из этого центра уже вышло такое изумительное изобретение, как поляроидные фильтрующие линзы, дающие возможность тем, кто поражен дурным глазом, вести вполне нормальный образ жизни.
И это только начало!
Юридический факультет казался безлюдным. Юристы всегда работают в ином мире.
Я пересек бульвар, миновав мрачное здание корпуса физических наук. Меня поприветствовал доктор Грисволд. Он медленно спускался вниз по ступенькам – маленький высохший человек с козлиной бородкой и веселыми голубыми глазами. В блеске этих глаз таилось смешанное с болью недоумение. Он походил на ребенка, который никак не может до конца понять, почему никто, кроме него, не интересуется игрушками.
– А, мистер Матучек, – сказал он. – Пришли поприсутствовать при игре?
Я кивнул (не особенно любезно). Но мы шли вместе, и приходилось быть вежливым. Он вел у меня занятия по физике и химии, но это как раз не важно. Мне просто не хотелось обижать милого и одинокого старого чудака.
– Я тоже, – продолжал он. – Насколько понимаю, организаторы что-то задумали. Впервые ожидается нечто захватывающее.
– Вот
Он дернул головой и по-птичьи посмотрел на меня:
– Быть может, у вас проблемы, мистер Матучек? Если в моих силах помочь вам… Знайте, я сделаю все, что смогу.
– Все прекрасно, – соврал я. – Во всяком случае, благодарю вас, сэр.
– Человеку зрелого возраста нелегко вернуться к учебе. Да еще когда его окружают хихикающие юнцы. Я не забываю, как вы помогли мне в этом… мм… инциденте в прошлом месяце. Поверьте, я вам очень благодарен.
– О, пустяки, черт возьми. Я здесь, чтобы получить образование.
Мне не хотелось перекладывать груз своих забот на его плечи. У него был достаточный запас собственных.
Грисволд вздохнул. Очевидно, он чувствовал мою отчужденность.
– Я часто ощущаю себя таким беспомощным, – сказал он.
– Что вы, сэр, – ответил я, старательно имитируя искренность. – Как стала бы в Мидгарде алхимия практической наукой, не основывайся она с начала и до конца на ядерной физике? Ведь в противном случае алхимик мог бы неожиданно для себя получить смертоносный радиоактивный изотоп. Или вещество, которое уничтожило бы половину округа.
– Разумеется, разумеется… Вы прекрасно все понимаете. Вы знаете многое о нашем мире. Во всяком случае, больше, чем я. Но студенты… ладно, думаю, что это естественно. Им хочется сказать несколько слов и получить то, чего желаешь. Именно таким образом. Не докучая себе ни изучением санскритской грамматики, ни периодической таблицы. Они не понимают, что никогда нельзя получить что-то из ничего.
– Поймут. Они повзрослеют.
– Даже администрация в этом университете просто не понимает потребностей физической науки. Как раз сейчас в Калифорнийском университете установлен философский камень на биллион вольт. А здесь… – Грисволд пожал плечами. – Извините меня. Жалость к себе вызывает только презрение.
Мы вышли к стадиону. Я отдал свой билет, но очки ночного видения брать не стал. У меня сохранилось колдовское зрение, полученное во время базисного обучения. Мое место оказалось в тридцатом ряду, между студенточкой с мордочкой первокурсницы и старшекурсником. Мимо проплыл одушевленный лоток, и я купил горячих сосисок и взял напрокат хрустальный шар. Но шар был мне нужен не для того, чтобы в деталях видеть игру. Я побормотал над ним, заглянул внутрь и увидел Джинни. Она сидела напротив меня, в пятидесятом ряду. На коленях у нее покоился черный Свартальф. Вызывающие огненные волосы Вирджинии выделялись ярким пятном на бесцветном фоне окружающей ее толпы. Это колдовство, эта ее особая магия была чем-то более древним и более сильным, чем Искусство, но Джинни знала в ней толк.
Ее отделяло от меня поле, в руках у меня был всего лишь дешевый стеклянный прибор, и все же сердце мое екнуло. В тот вечер с ней был доктор Алам Аберкромби, ассистент-профессор сравнительной магии: холеный, красивый блондин, светский лев. Он обхаживал Джинни изо всех сил. А я кипел…
Думаю, что Свартальф ставил мои моральные качества не выше, чем у Аберкромби. Я искренне намеревался хранить верность Джинни, но… Узкая улочка, ты ставишь на стоянку метлу, и к тебе прижимается хорошенькая девушка. В этом случае желтые круглые глаза, сверкающие с ближайшего дерева, как-то сковывают и окончательно отрезвляют. Я скоро сдался и посвящал вечера учебе или пил пиво.