Три стажера и майор
Шрифт:
Странный он, человек! Ничего хорошего от записи нельзя было ждать. Ну, свалится на бедную голову еще один килограмм грязного белья моей жены. Мне это зачем? Что ли на самом деле самая гадская правда в сочетании с грязным бельем любимой женщины для мужчины важнее и нужнее приятных заблуждений?
Где-то в глубине теплилась подленькая мыслишка: вдруг услышу, как она меня любит, а роман с Петровичем – трагическая случайность и ошибка. Почему подленькая? Потому что я слабохарактерно был готов поверить в ту
Сегодня дома за ужином холодным голосом предложу расстаться навсегда. Или правильнее расстаться на время? По-хорошему, надо бы навсегда. Но хватит ли сил? Раньше они, точно, были. Куда девались теперь? Отжимаюсь, подтягиваюсь, пресс – крепче танковой брони, не пробьешь. Но где сила, чтобы справиться с предательством и расстаться?
Главное, понятно без всяких учебников психологии: лучше не будет, будет только хуже.
Суммарного контента в диктофоне набежало на час с лишним.
Несколько телефонных переговоров с коллегами…
Разговор с подругой Надей, вроде, меня не касался, а относился к некоему платью в полосочку, по поводу которого Катя никак не могла решиться: вроде бы, и ничего, но дороговато, и не то, чтобы дорого, а с чем надевать? в конце концов, с чем, найдется, но опять же куда надевать? Мне все равно стало горько, что в обсуждении никак не фигурировал муж, что, дескать, Сереже бы понравилось, и вообще все мои платья для него одного. Платье в полосочку, определенно, планировалось не для мужа, а ради неких отдельных от него жизненных обстоятельств.
Днем в машину к Кате подсел некий Женя, голос которого сразу показался мне знакомым.
Да это же известный Евгений Андреевич Зонов, бизнесмен, депутат и даже пароход! Кроме шуток, акваторию Оби бороздит моторная яхта «Евгений Зонов». А голос я слышал по телевизору.
Катя делала с Пароходом пару телевизионных интервью, но в семейном кругу ни разу не упоминала о каких либо внеслужебных контактах.
Диктофон отобразил, как Пароход подарил Кате цветы, и звук поцелуя.
Катя сказала: спасибо.
Может, он ей руку целовал? Не знаю. Это явно не деловая встреча. Они были прочно на «ты». А тембр голосов не смог бы обмануть даже глухого – так могут ворковать только люди, межу которыми существует близость. Они договаривались о встрече через четыре дня.
– Что скажет муж? – игриво интересовался Пароход.
– Придумаю, что-нибудь, – небрежно отмахнулась от меня Катя. – Не первый раз.
– Сможешь выбраться на всю ночь?
– Часов до двух точно.
Я едва не задохнулся от цинизма и веселой энергии, с
Дома Катя уминала в вазу жирный букет роз.
Я спросил, от кого?
– Да, там, на работе… У нас сегодня был конкурс флористов в прямом эфире. И все наши потом разобрали.
Х х х
Увы, насчет шерсти Витицина я ошибся.
На следующий день Витицина отпустили из больницы. Вернее он сам отпросился, когда избитый мозг оказался в состоянии переваривать числа в рублях за томографию и другие медицинские исследования.
Справедливости ради стоит упомянуть, что в Москве подобные процедуры обошлись бы минимум вдвое дороже, но даже сибирская бесплатная медицина миллионеру показалась темной засасывающей бездной, прямо-таки пугающе бесплатной.
– Я чувствую себя гораздо лучше, чем в лучшие годы своего самого крепкого здоровья, – доказывал он врачу. – Отпустите меня. Моему организму противопоказаны томография, а тем более МРТ. Я от них слабею. Кроме того от родителей мне достался рецепт некоего чудодейственного бальзама из смеси водки, чистотела и чеснока, мгновенно исцеляющей любые раны. О, если бы получить патент!
Обескураженный доктор хотел посоветовать: если не хватает сбережений, каждый гражданин России вправе рассчитывать на полис медицинского страхования. Но вспомнил, что «все уже украдено до нас», остался только гипс. То есть, исходя из нынешнего состояния страховой медицины, лучшим средством от синяков оставались гипсовые повязки – под ними синяки как бы исчезали сами собой. А льготное МРТ обыкновенному пациенту полагалось через четыре месяца. Бесплатная медицина таила в себе и другие тонкости.
Насчет родителей Паша врал, а рецептом действительно владел. Витицин вернулся в ведомственную гостиницу, и вскоре ее коридоры наполнились слезоточивым чесночным газом.
Один из командировочных полковников, принюхиваясь на ресепшене, остроумно заметил: вампиров травите?
Попов и Игнатиков застали разгар самолечения.
– Ого, – уважительно отозвался Игнатиков, разглядывая травматизм. – Только что с фронта?
– Вы не поверите, – закряхтела жертва прибрежной братвы, – сколько здесь, в Сибири, во глубине, так сказать, стоят болезни! Откуда они взяли такие цены? Сколько они здесь все получают, если могут столько платить за болезни? Ах, да! У них же нефть!
Ваню и Сашу мало интересовали чужие несчастья, у них своих хватало, и они перешли к своему делу. Ни много, ни мало, Паше предлагалось взломать местный полицейский сервер при том, чтобы никто не заметил.