Три трупа в Блэкхолле
Шрифт:
– Десять миль до Блэкхолла, – пробормотал Джек. – Скоро будем на месте.
Финн кивнул, вовсе не уверенный, что отец обращается к нему. Он всё чаще ловил себя на мысли, что отцу нет до него никакого дела. Ему вообще не было дела ни до чего, кроме своей ржавой тачки и очередной бутылки пива. Раз в полчаса он прикладывался к жутко воняющему пойлу в железной фляге, однако ни один дорожный инспектор их до сих пор не затормозил – а ведь на это Финн втайне и надеялся.
Не желал он жить в Блэкхолле, и всё тут. Пусть бы их затормозили и вернули обратно.
Но фантазии его быстро померкли в свете суровой реальности. Финн понимал, что мама, должно быть, не хотела его видеть – иначе забрала бы с собой. «Она никогда тебя не хотела, – твердил отец уже десятки раз, напиваясь до беспамятства. – Это я настоял, я… я порядочный человек, а она кто? Вертихвостка, и всегда была. Никудышная мать. Если бы не я, тебя бы здесь не было». Сын ненавидел его за эти слова, но что-то внутри подсказывало, что они были чистой правдой. Иначе почему за столько месяцев мама даже не позвонила и не черкнула ни строчки?
– А вот и Блэкхолл, – сообщил Джек, заметив в пяти ярдах от них синий указатель. – Даю голову на отсечение, эта дыра совсем не изменилась! Смотри-ка, сынок, вон там твои будущие друзья!
Финн увидел двух мальчишек чуть старше него, копавшихся в грязи, и не сумел разделить отцовского веселья. Оба выпачкались в какой-то жиже и песке, а летние наряды из почти бесцветных футболок и джинсов обоим были маловаты. Не то что бы двенадцатилетний мальчик так уж придирался к одежде, но в Бруклине в таком виде даже бродяги не ходили.
Увиденное ещё больше отвратило его от будущего места проживания. С самым неприятным предчувствием, близким к тошноте, мальчик смотрел на проплывающие мимо здания. Уже в те годы Блэкхолл навевал самые тоскливые впечатления. Старенькие обветшалые домики с зеленовато-серыми газонами и дырявыми заборами, куча мусора, немногочисленные лавки, маленькая сиротливая церквушка… Если бы не снующие туда-обратно люди с одинаково бесцветными лицами, Финн решил бы, что они попали в город-призрак. Ребёнок ощутил безотчётный приступ тревоги, которому не было никакого логического объяснения. Наконец он решился высказать своё смятение.
– Папа, – произнёс он, и это было его первое слово за всю поездку. – Мне здесь не нравится.
Он сказал эти слова на свой страх и риск. От Джека Уотерфорда можно было ожидать чего угодно, и мальчик никогда не знал, сохранит отец спокойствие или обложит его последними словами.
– Как будто мне нравится, – хмыкнул отец и снова приложился к выпивке. Некоторое время он смаковал своё пойло во рту, затем разом сглотнул и чуть не заурчал от разочарования. – Ну и дешёвка! Раньше я тратил на выпивку в сто раз больше и всегда оставался доволен. Всем нам приходится идти на жертвы. Думаешь, я так уж хотел возвращаться в эту дыру? Выбор у нас небольшой – или тут жить, или помереть где-нибудь в канаве. Ты что выбираешь?
Финн подумал, что
Машина притормозила у одинокого двухэтажного строения. Назвать это обветшалое здание с разбитыми окнами и покосившейся крышей домом у Финна язык бы не повернулся. Он расположился поодаль от всех и с трёх сторон был обнесён, словно забором, берёзами и буком. Стены окутывал дикий вьюнок, а к фасаду приникали заросли колючего терновника.
Изнутри донёсся отчётливый гомон, но в один миг всё затихло. Джек насторожился и подкрался к дверям, прислушиваясь.
– Эй, а ну кто это там? Давай, выходи!
Внезапно переднее окно отворилось, и из него высунулось сразу три мальчишеских лица.
– А вы ещё кто такие? – спросил тот, что был посередине. По сравнению со своими товарищами, он выглядел холёно в своём чистеньком пиджаке и белой бейсболке. Наглости ему было не занимать. – Идите отсюда прочь. Вас никто не звал!
Лицо старшего Уотерфорда налилось красным. Финн невольно отступил.
– Что ты сказал, маленький паршивец?!
Наглецы ответили ему смехом. Мальчишка, что был посередине – Финн тут же принял его за главаря «банды» – показал разъярённому мужчине средний палец.
– Я расскажу отцу, что тут шныряют всякие бродяги, – заявил он. – Вас вмиг вытурят из нашего города!
– А ну пошли прочь из моего дома! Я вам, малолетним вандалам, сейчас раздам на орехи!
На глазах у Финна отец схватил с крыльца ржавую лопату и кинулся за ребятнёй с руганью. Мальчишки завопили и бросились вглубь дома. От смеха не осталось и следа. Перепуганный сын побежал следом за отцом.
– Не надо! Не делай этого! Не трогай их!
От внезапного приступа страха тело мальчика словно окоченело. Почему-то в этот миг ему казалось, что отец действительно может их покалечить… а, может быть, и хуже. Даже трезвым он не обладал ни каплей самообладания, а уж в подпитии и вовсе было глупо надеяться на какое-то благоразумие.
Раздался вопль боли. Финн пробрался сквозь залежи старой мебели и обнаружил рядом с отцом мальчишку в бейсболке. Он прикладывал ладони к кровоточащему носу и всхлипывал, как дитя, а Джек Уотерфорд вновь занёс руку для удара.
– Не надо! Папа, не трогай его!
Финн вцепился в крепкое запястье, едва сдерживая отцовскую ярость. Мальчишка воспользовался моментом и улизнул через заднюю дверь.
– Уроды! Вы у меня за всё ответите! – пообещал он, оказавшись на безопасном расстоянии. Его фигура исчезла посреди деревьев.
Джек грубо отпихнул от себя сына и рыкнул:
– Что ты в меня вцепился, словно угорь? Уж не убил бы я его! Отделался бы парой затрещин, может, и повежливее бы стал… Ну, ничего, теперь будет обходить нас десятой дорогой. Вот погоди – вырастет из него настоящий подонок, я тебе клянусь.