Три версты с гаком
Шрифт:
Он поднялся с травы, вытащил из кармана смятую кепку, надел. Потом забрался в кабину. Взревел мотор мощного ЗИЛа. Дверца распахнулась, и шофер позвал:
— Навоевалась? Залезай, до дома подкину... Небось корова не доена?
— Мне с тобой и сидеть-то рядом тошно, — отмахнулась женщина и, показав тощие ляжки, залезла в кузов. И даже повернулась к кабине спиной.
— Это ж самосвал... А если механизм забарахлит? — сказал шофер. — Возьмет да на ходу опрастается,
— Ее в кабинку сажай, стерву, — буркнула жена. — А мне и тут хорошо.
Шофер подмигнул Артему:
— Отчаянная моя Марфа! Ни черта, ни бога не боится — все ей нипочем!
Рассмеялся, захлопнул дверцу и тронул самосвал. Подпрыгнув на повороте сразу двумя скатами, грузовик скрылся за углом.
— Ну и дела-а! — протянул ошеломленный Артем.
— Уж который раз эту цирку под моими окнами вытворяют, — сказала Степанида. — Степка-то парень из себя видный, а нашел какую-то замухрышку. Ни рожи, ни кожи. Веретено в сарафане!
— Дурища, у меня фигура не то что у тебя, колоды дубовой! — возмущенно крикнула из-за закрытых дверей Верушка.
Артем вспомнил про свои дела и, все убыстряя шаги, свернул к дому Тани. Мотоцикла не было. А на двери дома красовался увесистый черный замок. Пока он глазел на сцепившихся женщин, Таня и Володя куда-то укатили... Но куда?
Артем кинулся к поселковому Совету.
4
У крыльца поселкового Артем наткнулся на Мыльникова и Носкова. Попыхивая папиросами, они о чем-то мирно толковали.
— Легок на помине, — сказал Кирилл Евграфович. — Мы тут тебя вспоминали...
— Просьба к вам, Артем Иванович, — вступил в разговор и Мыльников. — К Ноябрьским праздникам задумали мы в заводской Аллее передовиков портреты
вывесить... Не возьметесь за это дело? Мы, конечно, заплатим...
— Я ведь у вас в долгу, — сказал Артем. — Спасибо за доски и цемент...
Он успокоился: раз Кирилл Евграфович здесь, значит, Володя и Таня не в поселковом. При обряде бракосочетания присутствие председателя обязательно. На всякий случай спросил:
— Не предвидится у вас сегодня никаких гражданских актов?
— Не слыхать, — сказал Носков. — А что, поприсутствовать желаешь?
— Только в качестве свидетеля, — улыбнулся Артем.
— У вас будет наверху большое окно? — спросил Алексей Иванович, кивнув на дом.
— Мастерская...
— Мда-а, а где же вы достанете стекло?
— Вероятнее всего, в Ленинграде. Только вот как его доставить сюда?
— Есть у вас складной метр или рулетка?
— Я и так знаю, — сказал Артем. — Метр восемьдесят на два.
Мыльников
— Во вторник вам привезут стекло... Вообще-то Осинский скупердяй известный, но мне не откажет.
— Алексей Иванович, я поклялся, что больше никогда оформительскими работами заниматься не буду, но, так и быть, нарушу свою клятву... — сказал Артем.
Это стекло для мастерской вот уже две недели не давало ему покоя. Попробуй такую махину везти из Ленинграда!
— Для родного поселка постарайся, Артем Иваныч, — ввернул Носков. — Раз уж свою клятву нарушил...
Ох, как не хотелось Артему браться за эту непрофессиональную работу... Но как объяснишь этим хорошим людям? Обидятся, подумают — нос дерет, не хочет уважить...
— Еще время у нас есть, — сказал Мыльников. — Не желаете пока на рыбалку? Я тут откопал такое озеро! Барсучье называется...
— Хоть сейчас! — обрадовался Артем.
— В пятницу вечером. Договорились?
— Я вас жду, — сказал Артем.
Мыльников вытащил из кармана несколько красных самодельных блесен.
— Специально заказал меднику для крупных щук, — сказал он. — Моей конструкции. Попробовал в воде — играет, как заводная. По штучке могу вам подарить.
Носков отказался, сказав, что не любит ловить на спиннинг, а Артем взял.
Мыльников попрощался, уселся за руль и уехал. На повороте «газик» козлом подпрыгнул в воздух. Из-под колес в дощатый забор с дробным грохотом ударили комья грязи.
— Опять мы с ним из-за дороги схватились. Дело к осени, а как начнутся дожди — пиши пропало. Ни один автобус не пройдет, — сказал Кирилл Евграфович. — А что стоило сейчас бы, пока сушь да теплынь, пройтись грейдером да засыпать песком? Вот что, я напишу заметку в районную газету, а ты нарисуй на него карикатуру посмешней. Ух, взовьется! Мыльников не терпит критики. Привык, что всегда хвалят. И в газете и по радио.
— Он мне материалы подкидывает, вон стекло обещал, а я — карикатуру?
— Не даром же! Ты деньги в бухгалтерию платишь... А потом дорога — государственное дело. Забыл, как меня костерил? Я ж не обиделся. Как говорится, дружба дружбой, а служба службой...
— Кирилл Евграфович, у вас тут в поселковом браки регистрируют? — спросил Артем.
— Чего это ты вдруг заинтересовался? Никак жениться задумал? Выходит, наши девчонки получше питерских?
— Так уж и жениться...
— Давай приводи любую... — усмехнулся Носков. — За милую душу зарегистрирую. У меня тут без задержки.