Три вокзала

Смит Мартин Круз Круз

— Вы хотите поговорить? — догадалась Мая.

— Верно. Но только наедине — ты и я.

— Хорошо. Послушаю, какую ерунду вы напридумывали.

Он заметил, что она умела разбираться в людях. Он спрашивал себя, что шептали ей в уши в свое самооправдание те мужчины, что платили за секс с ребенком.

— Если ты так любишь своего малыша, почему не пытаешься его искать?

— Не пытаюсь искать? Единственное, что я делала последние три дня, так это постоянно искала ее на вокзале.

— Я знаю. Но ты просто себя наказывала таким образом… Надо было искать

еще где-нибудь, кроме Трех вокзалов. Москва — большая. Это беспокоит меня, потому что я уверен: ты — хорошая мать.

— И как вы догадались об этом?

— Я вижу, как ты страдаешь.

— Да ничего вы не видите.

— Тогда позволь мне высказать мои предположения. Ты — в бегах, ты — проститутка, и сбежала, чтобы спасти свою жизнь.

— Что еще? — спросила она.

— Ты спрятала ребенка в чем-то, чтобы он мог дышать, возможно, в корзине, и, вероятно, ехала в плацкартном вагоне ночным поездом. Воры-карманники и артисты-притворщики, которые втираются пассажирам в доверие, работают в команде. Один бьет по голове, тогда как другой в это время забирает деньги. Или — один угрожает, а другой приходит и спасает.

— Баба Лена прогнала солдата, который ко мне приставал.

— А баба Лена потом не давала тебе что-нибудь выпить?

— Да.

— В питье был подмешан порошок. После этого у тебя уже не было шансов.

— Я спрашивала людей, видели ли они женщину с ребенком, выходившую из поезда…

— К тому времени солдат уже к ней присоединился, только он был уже не солдат, а женщина — не баба Лена. А, думаю, просто обыкновенная семья, которая куда-то едет. Это мои догадки.

— И…

— И эти двое мужчин, которых ты видела в лифте с Егором, приехали за тобой. Я не уверен, видела ли ты их раньше, но ты знаешь, что ищут они тебя. Время от времени девочки сбегают. Тогда кто-то должен их найти и не просто поймать, но и сделать так, чтобы другим неповадно было. Чтобы другие не решались даже попробовать вырваться.

— Они всех фотографируют. Я их видела. — Она вспомнила женщину, висевшую на металлическом крюке, сожженную и плавающую лицом вниз в бассейне. — Они говорят нам, что бесполезно пытаться убежать, потому что они — повсюду. Не только в России. Они никогда не прекращают искать, и рано или поздно находят. Я не могу спрятаться даже за полярным кругом, — они все равно меня найдут. Это правда?

— В основном — да.

— Вы умеете утешить.

— Ну, извини.

— А что с…

— С трупами? Я не беспокоюсь о них, ты — моя забота. Они уже мертвы, ты — пока жива. Тебя ищут два профессиональных киллера. Мы должны спрятать тебя подальше насколько это возможно.

— Я соглашусь спрятаться, только если буду знать, что Катя жива.

— Так зовут ребенка?

— Да. Катя. У нее — синее одеяльце с картинкой — на ней цыплята. У нее есть родимое пятно — сзади на шее. Если поднимите волосы — увидите. Я еще не решила про фамилию.

— У тебя будет время подумать.

— Моя фамилия — Поспелова. Вспомните об этом потом. — Она улыбнулась. — Мая Поспелова была здесь.

Они развернули сыр, хлеб, красную

икру, конфеты и кофе на кухонном столе у Аркадия. Он бдительно следил за Маей. Назвав свое имя, она как будто освободилась, как будто приняла какое-то решение. Ее спокойствие смутило Аркадия — почему она сказала «потом»? Аркадий рассмотрел ее запястье. Он понял, что у Маи был некий маленький план «А», а если ничего не получится, то есть в запасе и надежный план «Б» — лезвие бритвы.

Тем временем Виктор развлекал Маю рассказами. По его мнению, самоубийство, возведенное некогда в ранг искусства, деградировало.

— Треп про самоубийство и само самоубийство — разные вещи.

— Вы же не думаете, что люди, которые верят в любовь, счастливее?

— Это зависит от того, кто ты. Вот Аркадий влюбляется регулярно и как лосось мечет икру. У меня, напротив, невероятно высокие требования. Но все это — ерунда. Из-за этого — одни проблемы. Никакой романтики, никаких романов, никаких бедных русских, никакой армии. Думаешь, почему Путин изображает из себя такого Купидона…

— Я не слышала ничего об этом, — сказала Мая. — В борделе не читают газет.

— Он объявил Праздник любви и подарил по букету всем замужним женщинам, которые пришли на Красную площадь. В тот день погода была прохладная и немного облачная. А Путин хотел, чтобы все было идеально, поэтому он приказал посолитьоблака. У нас делают так перед каждым парадом. Самолеты летают туда-сюда и посыпают облака солью. «Соль» — гранулы сухого льда, йодистое серебро или жидкий азот в мешках, как с цементом на стройке. И вот — летчики сбрасывают эти мешки, они взрываются в воздухе, из них летит порошок. Из всех, кроме одного…

— Да перестань! Хорошо, у тебя детей нет, а то бы ты их этим пугал! — вмешался Аркадий.

— Один мешок, — невозмутимо продолжал Виктор, — летит на город с высоты десяти тысяч метров как, ну, в общем, тот самый цемент со стройки. Пилоты боятся, что мешок угодит прямо в Кремль. Поэтому просчитываются все возможные варианты. Ну, заставьте вы садануть мешком так, чтобы он лопнул в воздухе — иначе рискуете прикончить какую-нибудь мамашу на Красной площади. Не сделаете этого — и вы рискуете не удержать самолет. Плюньте на все — и вы можете стать свидетелем самого невероятного политического убийства в истории. Конечно, закончилось все тем, что Кремль остался сзади, а мешок упал на жилой дом, провалился через крышу и три этажа, прежде чем оказаться в помойном ведре. Я называю это — Стрела Путина!

Аркадий не находил себе места. Но не понимал, почему. Вдруг ему показалось, что он слышит, как щелкнул замок.

— Извините, — Аркадий встал и вышел на лестницу. В квартире Ани тихо играла музыка. Самба.

Аркадий постучал. Ответа не было, он позвонил. Потом постучал снова, потом присел и разглядел под дверью свет. Дверь была закрыта, он принес кредитку, чтобы открыть замок.

Виктор тоже вышел из квартиры вслед за Аркадием:

— В чем дело?

— Вели Жене и Мае оставаться в квартире и никуда не выходить.