Три выбора
Шрифт:
Я взглянул на Ефима Семеновича и он энергично замахал головой – мол, будет ему сырье!
– А чего его долго ждать, Сан Саныч? Разводите огонь в печи – завтра-послезавтра даем команду на отгрузку. Так что к концу недели ловите вагоны – там от Магнитограда до вас меньше суток пути.
– Ну, и отлично! А мне на переработку тоже неделька нужна. Так что через пару недель жду. Баньку к вашему приезду протопим, а в ней и поговорим! Вы не забыли мою просьбу, которую я через этого шкодливого дурака передал?
– Я ничего не забыл, Сан Саныч! А вот вы нарушаете свое правило – дважды
– Ну, хоть и шкодник он и дурак, а это он вам правильно сказал. Но что-то у меня в последнее время с памятью стало – путаю порой явь и грезы: что говорил, что слышал, что только хотел сказать… Отдыхать пора! Вот приезжайте не на день, а на недельку, вместе и отдохнем у нас на озерах!.. А Савелия с собой возьмем и епитимью на него наложим за его шкоду – пусть нам под пиво раков ловит!
– Спасибо, Сан Саныч! Но вы – птица вольная, а у меня шеф есть злющий. Боюсь, что на недельку не отпустит…
– А вы ему отрапортуете, что Челядьевск все сделал даже раньше, чем по договору – я вам это обещаю – вот шеф ваш и смягчится, и отпустит ко мне на рыбалку да по грибы! Ну, до скорого!
– Спасибо, Сан Саныч, и до свидания!
В трубке пошли короткие гудки и я обнаружил, что все смотрят на меня как на именинника.
Первым нарушил молчание Вольский:
– Ну, дело ясное, что дело темное, однако понятно все же, что сам Сидоров от Савелия Ильича открещивается, списывает все на «дурную самодеятельность» и «глупость» Савелия. Верить в это нельзя, но и обижать неверием – тоже ни к чему. Будем считать, что так все и было. Важно то, что Сан Саныч виляет хвостом как побитая собака и, думаю, слать фарт теперь в Челядьевск можно месяца два-три спокойно. Отшила Сан Саныча Тамара Николавна капитально, и пока они не «помирятся», наш фарт в Челядьевске будет в безопасности. А помириться им мы не дадим как можно дольше. И за этим я послежу сам и отсюда, из Морквы, и на место, в Магнитоград, наезжая…
Его прервал Илья:
– Конечно, нужно Саше хоть раз в месяц «для здоровья» видеть Тамару Николаевну. А все же вагончик я бы и в Царицын послал…
Александр Еремеевич подхватил:
– Конечно Илья! Даже пару можно… У Тамары Николавны теперь фарта вдоволь – весь возьмем!
Я снова напомнил о себе:
– А теперь, Ефим Семенович, разговор с Савелием. И вы увидите, что все не так просто!
Ефим Семенович на этот раз дал команду Белле Борисовне и через минуту в кабинете раздался испуганный голос Савелия:
– Кто говорит? Георгий Евгеньевич?
– Да, это я, Савелий Ильич… Приветствую вас!
Говорил я дружелюбно и бодро, а из динамика услышал агрессивный и даже обреченный тон:
– Ну, что, теперь и вы на меня собак вешать будете?
– За что, Савелий Ильич?
Динамик не поверил в мою искренность и продолжил тем же тоном:
– Да ладно, чего уж там… За англичанку эту Магнитоградскую!..
– Какую англичанку, Савелий Ильич?!
Голос из динамика продолжал упорствовать в своей обреченности, но постепенно обрел и исповедальные обертоны:
– Да такую, что подписала мне тогда письмо… Которая в
Я слушал Савелия Ильича и наблюдал за выражениями лиц Ильи и Саши. Сказать, что они выражали недоумение было бы слишком слабо. Оба – а особенно Александр Еремеевич – были просто ошарашены, огорошены, оглоушены и заворожено впились взглядами в динамик телефонного аппарата. А он продолжал исповедь голосом Савелия Ильича:
– Ну, приходит она вечером в модном классическом британском твиде, покрой модели – в стиле «принца Уэльского»… Вам еще подробности нужны?
– Да нет, конечно, Савелий Ильич! Вы и так передо мной как на исповеди, а я ведь не священник.
Здесь впервые я услышал нотки надежды:
– Ну, не скажите, Георгий Евгенич! Это смотря в каких мирах! Для меня вы сейчас – не меньше патриарха. Если я не получу от вас отпущения грехов, Сан Саныч меня не просто выставит за ворота, а еще и бубнового туза на спину прилепит…
Я уже все понял, но решил уточнить для Александра Еремеевича:
– Так вы говорите, что тогда в Магнитограде была хорошая погода?
Савелий Ильич удивился этому моему вопросу:
– Две недели подряд жарило как на Голгофе!.. И уж это – точно. Это у меня в памяти сидит как гвоздь. Вы представляете себе, что могло заставить женщину в такую погоду напялить твидовый костюм?
– Спасибо за разъяснения, Савелий Ильич! Думаю, что теперь-то мы сработаемся. И кто старое помянет… Передайте Сан Санычу, что телеграмму об отгрузке фарта мы вышлем сразу.
– Конечно, передам, Георгий Евгеньевич! – радостно воскликнул микрофон. – А когда вы приедете…
Я перебил его, понимая, что он сейчас начнет благодарить, а это было бы совсем не к месту. И я спросил:
– А вы помните окончание пословицы про «старое помянет»?
Савелий Ильич поперхнулся – он действительно «разогнался» меня благодарить и этим вопросом я сбил его с дыхания. И он недоуменно сказал:
– Нет…
И я закончил разговор:
– Там сказано: «А кто забудет – оба!». До свидания, Савелий Ильич!
Савелий Ильич все-таки хотел еще что-то сказать, что-то объяснить, как-то благодарить, и из динамика зазвучала какая-то невнятица:
– Мне Сан Саныч велел… Когда нам позвонила секретутка этой стервы…Не тратили их факсовую бумагу… И забыли номер телефона… Спасибо, Георгий Евгенич!..
Я положил трубку на рычаг. Ватное молчание повисло в кабинете. А Тамара Петровна и Ефим Семенович с недоумением смотрели то на меня, то на ошарашенных Сашу и Илью. Первым «очнулся» шеф: