Три жизни Томоми Ишикава
Шрифт:
Глава 22
Незаконченные дела и прощание
Я знал, что Стритни непременно отзовется, но, когда я на следующее утро зашел проверить почту, письмо оказалось формальнее, чем обычно.
Кому: Бенджамин Констэбл
От кого: [email protected]
Тема: Впечатлен
Отправлено: 08-27-07 07.21 (GMT -6)
Уважаемый мистер Констэбл, кажется, вы опережаете инструкции, которые мисс Ишикава оставила для вас. Про книжку, лежавшую под
При случае загляните в отель «Челси». Подсказка такова: низкие деревья где-то высоко.
Низкие, как брокколи.
Удачи.
– Он знал про наш разговор в японском ресторане.
– Да.
У Беатрис был такой вид, будто она кипела гневом, но сдерживалась.
– И он подписался «мистер Ч. Стритни». Я – единственный в мире человек, у которого хватило глупости подумать, будто это имя. Он про меня знает. Знает, что я делаю и когда; а теперь еще знает, о чем я думаю. Он знает все то, что знаешь только ты.
Беатрис несколько раз тяжело вздохнула.
– Кто-то по ее поручению подслушивает, что ты говоришь.
– По чьему поручению?
– Бабочки.
Я огляделся. Долго смотрел по сторонам, но никого не увидел.
– Бабочка мертва, – сказал я. – Но кто-то присылает мне от нее письма, и это ты, ну или ты кому-то помогаешь.
Беатрис прикусила губу.
– Клянусь, я тут ни при чем. Все не так, как тебе кажется.
– А как? По-моему, самое время объясниться.
– Не могу, Бен. – Она подалась вперед и пристально посмотрела на меня. Ее глаза были полны слез, но Беатрис крепилась. – Это не я. Я ничего такого не делаю. Но ты должен понять. Очнись, наконец.
– Что я должен понять?
Она сидела с таким видом, словно больше ничего не собиралась говорить. Я не исключал, что Беатрис сказала правду, и она действительно ничего не делала, но происходившее было как-то с ней связано, и она знала, что происходит. Я с обвинением взглянул на нее, и ей явно стало неловко. Я решил, что вернусь к этому вопросу позже, и перевел дух, ожидая, пока у Беатрис высохнут навернувшиеся на глаза слезы.
– Где находится отель «Челси»? – добродушно спросил я.
– «Челси»… – повторила она, шмыгнула носом и вытерла глаза салфеткой.
– Он что, хорошо известен?
– Ты никогда не слышал про отель «Челси»?
– Нет, извини.
– Удивительно.
– Почему?
– Он знаменит. Там останавливаются художники и музыканты. Если не ошибаюсь, его открыли в конце шестидесятых, и с тех пор он почти не изменился. Там жили многие знаменитости.
– Кто, например?
– Ну, Боб Дилан, Дженис Джоплин. Хендрикс, кажется. Там умер Сид Вишес.
– Покажешь, где это?
Беатрис вздохнула.
– Ладно.
– Ты так только говоришь, а на самом деле, по-моему, тебе совсем не хочется.
– Будет
Я не стал спорить.
Беатрис перестала быть случайной знакомой, она сама это признала, хотя я понятия не имел, кто она такая. Я ничего не понимал, меня мучило беспокойство. Я не выказывал волнения, потому что Беатрис, казалось, переживала еще сильнее. Она молчала по пути к отелю «Челси» и не смотрела на названия улиц и номера домов. Она хорошо знала дорогу. Я мог бы и догадаться.
Стены вестибюля были увешаны цветными рисунками. На меня уничижительно уставилась лошадиная голова. Сверху свисала какая-та штука на веревке.
– В основном это все отдали в уплату за жилье художники, – пояснила Беатрис.
Мы миновали человека за столиком, который улыбнулся и поздоровался, свернули налево и стали ждать лифт.
– Куда мы идем? – спросил я.
– Ш-ш.
Когда мы вошли в лифт и дверь закрылась, Беатрис сказала:
– Нам надо на крышу.
Мы вышли на десятом этаже и поднялись по лестнице к двери, на которой было недвусмысленно написано, что дверь подключена к сигнализации и проход воспрещен.
– Сюда вообще-то нельзя, – объявила Беатрис, толкнув дверь.
– А сигнализация не сработает?
– Никакой сигнализации нет.
– Откуда ты знаешь?
– Я знакома с одним человеком, который иногда тут живет.
– Дежурный тебя знает?
– В лицо, по крайней мере.
– Почему ты злишься? – поинтересовался я.
– Такое ощущение, что мной манипулируют.
– Да. Но кто?
– Тот, кто направил тебя сюда.
– Бабочка?
– Ты, кажется, сказал, что она мертва?
В насмешке прозвучала горечь.
– Да.
– С чего она взяла, что ты сможешь выбраться на крышу без моей помощи?
– Я совершенно не способен сделать что-либо сам.
– Ты бы даже не узнал, что здесь в принципе можно выйти на крышу, если бы не я.
Крышу разделяли на сектора ступеньки, трубы, желоба, решетки. Еще там торчала водонапорная башня. Кое-где виднелись маленькие садики. Отсюда открывался совсем иной вид на Нью-Йорк. Я видел крыши более низких зданий и стоял на одном уровне с высокими шпилями водонапорных башен, которые вздымались со всех сторон. Небоскребы – коричневые, например в районе Манхэттенского моста, и серо-белые (в том числе Эмпайр-стейт-билдинг) – тянулись к небу над моей головой. Нью-Йорк отсюда казался намного больше и объемнее. Выше, грязнее, старше, новее…
– Нужно найти маленькое дерево.
– Тогда оглядись.
– Я не хочу залезать в те садики. Наверное, это запрещено.
– Сюда вообще запрещено выходить. Давай, ищи свое деревце. Оно рядом.
– Ты знаешь, где оно, – обвинительно заметил я.
– Да.
– Ну так покажи мне.
– Нет. Ты должен найти сам.
– Не хочу.
– М-м. Это бунт, – произнесла Беатрис с ехидной усмешкой.
– Где деревце?
– Не скажу.
– Тогда пойдем отсюда.
Она уставилась на меня.