Трибуле

Зевако Мишель

– Тем самым каждый получает свою прибыль, монсеньер!

– Ну, ладно! Что ты хочешь?

– Монсеньер, в счет компенсации моих стараний, разрешил мне присутствовать на казни Манфреда и Лантене в тот недалекий день, когда они отдадут свои адские души дьяволу. Осмелюсь просить большего и лучшего, монсеньер.

– Говори!

– Прошу разрешить мне на этот день заменить палача.

Монклар не выказал удивления. Он только с любопытством посмотрел на Трико. Такую жуткую ненависть должно было, по его мнению, отметить.

– Посмотрим, –

ответил он.

– Монсеньор! Жизнь за жизнь! Я даю вам свою… Вы мне обещаете те две жизни… иначе…

Монклар недолго подумал, опустив голову.

Когда он снова поднял глаза на негодяя, то прочел в его взгляде такую жгучую жажду ненависти, что не мог удержаться от содрогания.

– Хорошо, – согласился главный прево загробным голосом. – Договорились!

Трико поклонился:

– Спасибо, монсеньер!

По знаку Монклара кучер погнал лошадей; не прошло и четверти часа, как главный прево уже входил в кабинет короля Франциска.

– Какие новости? – тревожно спросил король. – Вы нащупали след?

– Увы, сир! Пока нет… Никак не могу догадаться, что произошло. С мадемуазель герцогиней де Фонтенбло…

Король вздохнул.

– Вы допросили мадам де Сент-Альбан?

– Да, сир, – ответил Монклар.

Подобие печальной улыбки появилось на его бледных губах, и главный прево добавил:

– Она что-то знает.

– Ну и…

– Вот что, сир. Мадам де Сент-Альбан, видимо, действовала по приказу весьма могущественной персоны… Она молчит, как мертвец в могиле.

– О, Святая Дева! – рыкнул король. – Вы в самом деле считаете, что при дворе кто-то заинтересован в исчезновении Жилет?

– Я ничего не считаю, сир. Я только сказал, что Сент-Альбан молчит… тогда как обычно она была такой говорливой…

– Хорошо, месье, – вдруг сказал король. – Что делают с людьми, которые не хотят говорить, когда им есть что поведать? Их…

Франциск прервался, удерживая нужные слова.

– Сир, – холодно ответил Монклар, – людей, которые отказываются говорить, отправляют на дыбу. Об этом ваше величество хотел мне сказать?

– Почему эта старая дура так упорствует?

– Достаточно, сир! Завтра Сент-Альбан заговорит…

– Поступайте, как слышали, Монклар! Но интриг вокруг трона я не потерплю. Клянусь Господом! Горе тому или той, кто осмелится играть мною!

«Мадам герцогиня д’Этамп погибла!» – подумал Монклар, склоняясь пред королем.

– Ступайте, Монклар, – промолвил на прощание Франциск I, – и поторопитесь закончить это дело.

– Сир, я стараюсь наилучшим образом соблюсти интересы вашего величества. Но я, направляясь в Лувр, собирался рассказать королю совсем о другом деле. Я имею в виду дело Двора чудес!

Лицо короля поскучнело.

– Вы, Монклар, – сказал он с добродушным видом, какой умел напускать на себя, – считаете так уж необходимым уничтожить этих висельников?

– Я совсем так не считаю,

сир, – хладнокровно возразил главный прево. – Но я не могу позволить, чтобы над священной персоной моего короля безнаказанно издевались.

– Да ладно, Монклар! Признайтесь, что вы говорите, исходя скорее из личных интересов. Вы так ополчились на этих негодяев, потому что подозреваете их в убийстве своего сына. Вами движет понятное чувство, черт возьми!.. Но, правду сказать, так ли вы уверены в виновности этих разбойников в столь ужасном преступлении?

Монклар не ответил, а король продолжал:

– Подумайте о том, какой ужасный удар вы нанесете по королевскому величию, которое вы собрались защищать, если ваша операция не удастся! Бандитов много, и они хорошо вооружены… И потом, Двор чудес помогает нам. Буржуа и сельские жители боятся грабителей, и они, хоть однажды испугавшись, ищут нашего покровительства. Кто знает, в тот день, когда буржуа и вилланы не будут больше опасаться бандитов, не ослабеет ли и их страх перед королем?

– Ваше величество оперирует политической целесообразностью, – сказал Монклар.

– Вы согласны со мной? – живо спросил король.

– Я, сир? Имею ли я право соглашаться или не соглашаться с вашим величеством? Я получаю приказы и стараюсь их выполнить. Вот и всё! Кто я такой? Машина! Ваше величество приказывает мне оставить в покое бандита Манфреда, оскорбившего ваше величество в самом Лувре…

– Монклар!

– Бандит Манфред, может быть, тот самый человек, которого мы ищем… человек, похитивший или принимавший участие в похищении герцогини де Фонтенбло…

– Господи, помилуй! Если это так…

– Ваше величество приказали мне не трогать этого человека, который через три дня может покинуть Париж вместе со своим отцом.

– Что вы такое говорите? Объяснитесь!

– Сир! Это же очень просто. Прежде всего я должен поставить ваше величество в известность, что мне нанес визит месье де Рагастен.

– Каким же образом шевалье может быть замешанным в эти дела?

– А вот каким: месье шевалье де Рагастен прибыл в Париж, чтобы посетить Двор чудес, а когда я его спросил, не согласится ли он помогать нам своей шпагой в случае сражения с преступниками, месье шевалье отказался. Его шпага не годится для службы вам, сир.

Франциск нахмурился.

– Ну что же, – сказал он. – Это дает мне повод переговорить с глазу на глаз с этим авантюристом.

– Месье шевалье де Рагастен причастен к этим делам, сир, потому что он ищет сына, которого у него украли… А я нашел этого сына!

– Кто же он?

– Бандит Манфред, сир!

– Вы уверены? – король даже подскочил.

– Уверен точно так же, как в том, что шевалье де Рагастен не замедлит отыскать своего сына; точно так же, как в том, что он заберет сына с собой; точно так же, как в том, что бандит Манфред бесстрашно явится в ваш Лувр!