Тридцать лет среди мертвых
Шрифт:
Врач. О чем вы можете вспомнить из более раннего времени?
Дух. До того, как я начала бродить без цели и смысла? Тогда я была человеком. Но теперь я, кажется, никто.
Врач. Где вы жили, когда еще были «кем-то»?
Дух. Все время в одном месте. Иногда я так устаю, что просто ложусь спать где придется, сплю, сплю. Поспав, я опять встаю и брожу без всякой цели. Иногда я хожу по кругу, практически оставаясь на том же месте.
Врач. Неужели
Дух. Я вижу людей, но они считают меня никем. Они не замечают меня и совсем не думают обо мне. Часто я чувствую себя несчастной, иногда это чувство проходит.
Врач. Где ваша мать?
Дух. Этого я не знаю. Иногда мне хочется есть, иногда голод так силен, что я прошу людей дать мне поесть. Время от времени мне что-то дают, иногда нет. Если мне удается пробраться в кухню, я могу поесть. Тогда я ем много, а потом ухожу, и тогда я, кажется, опять в пустоте.
Врач. Где в пустоте?
Дух. Везде.
Врач. Когда вам удается поесть, вы ощущаете себя кем-то другим?
Дух. Я испытываю голод и должна что-нибудь поесть.
Врач. Где же вы добываете еду?
Дух. Это самое забавное во всем этом. Всегда счет оплачивает кто-нибудь другой, а мне ничего платить не приходится – это самое забавное. Я никогда ничего не плачу.
Иногда мне предлагают не то, что я хотела бы, но приходится это есть. Иногда после еды мне бывает так плохо, что я просто заболеваю. Если мне что-то не нравится, я морщусь. Иногда я съедаю целую гору еды, а иногда ем совсем мало.
Иногда я ощущаю себя мужчиной, а потом снова девушкой. (В зависимости от того, кого он поражает одержимостью.) Я не знаю, что со мной происходит. Почему все так странно? Я не узнаю себя.
Я брожу туда-сюда, и мне очень хотелось бы, чтобы люди заговорили со мной. Я все время говорю, но слышу только свой собственный голос. Иногда я прихожу в места, где говорят другие, я сажусь на свободное место и чувствую себя иногда – ах, я сама не знаю, как! Я чувствую себя лишь наполовину человеком – как будто я была кем-то другим.
Врач. Сколько вам лет?
Дух. Сколько мне лет? Этого я не знаю.
Врач. Вы даже не представляете себе, сколько вам лет?
Дух. В мой последний день рождения мне исполнилось девятнадцать.
Врач. У вас еще есть отец, мать или сестра?
Дух. Нет.
Врач. Где жили ваши родители?
Дух. Я не знала ни отца, ни матери.
Врач. А где же вы жили?
Дух. Я не знаю, живы ли мои отец и мать или где они вообще. Я этого никогда не знала.
Врач. Вы жили в приюте?
Дух. Я жила в детском доме вместе со многими другими детьми.
Врач.
Дух. Там было очень много детей.
Врач. В каком городе это было?
Дух. Этого я точно не знаю. Все так странно. Что, собственно, происходит? Я чувствую себя так странно.
Врач. Да, это, должно быть, странная ситуация.
Дух. Сегодня в первый раз кто-то вообще со мной говорит. Я пришла сюда, когда вы пели о прекрасном морском береге. Мне захотелось туда, где так хорошо поют, и я пошла на звук голосов.
Врач. Мы хотим вам помочь добраться до этого чудного морского берега.
Дух. И не успела я оглянуться, как заговорила, и вы мне ответили. (Девушка вошла в медиума.) Я только могу сказать – уже целую вечность никто не говорил со мной, и если я с кем-то заговаривала, мне никто не отвечал.
Похоже, я вообще потеряла право голоса. Никто не слушал меня, когда я что-либо говорила. Это самое странное из всего, что со мной было. Это прямо-таки странно. Из дома, где я работала, я сбежала, потому что там со мной ужасно обращались.
Врач. Что же там с вами делали? Били?
Дух. Да нет, этого не было. Я работала в одной семье. В сиротском приюте я всегда очень хотела есть и вела себя, конечно, не всегда так, как полагается. И однажды пришла дама и сказала, что хочет забрать меня из приюта. Лучше бы я не соглашалась.
В приюте было не так уж плохо. Жизнь там была, конечно, не сахар, но это все же лучше, чем когда тебя каждый Божий день ругают. В приюте было много чего, что нам не нравилось, но выпадали и хорошие дни.
Эта женщина взяла меня с собой и сразу сказала мне, что я буду должна с утра до вечера читать Библию. От этого бесконечного чтения я прямо-таки заболела, и Библия мне основательно надоела.
А кроме того, она заставляла меня молиться; у меня колени были растерты в кровь, так что я едва могла ходить. Дело в том, что все время, пока я читала Писание и молилась, я должна была стоять на коленях. И она еще требовала от меня, чтобы я не ходила, а все время ползала на коленях.
Она старалась изо всех сил спасти меня. Она говорила, что я никогда не была хорошей девочкой, и если я не стану делать того, что она мне велит, то попаду в очень горячее место (ад). В приюте мы тоже молились, но руководительница приюта была очень милой женщиной. Мы молились и верили в Бога. Когда эта дама взяла меня к себе, мне было 14 лет. Это был самый несчастный день в моей жизни. Мне постоянно приходилось работать, что-нибудь делать по дому. Мне казалось, я заслуживала похвалы, но она ругала меня, говорила, что я все делаю не так, как она велит. И постоянные молитвы, и чтение Библии. Но мне это не нравилось, я не молилась. Я, конечно, вставала на колени, но ничего из того, что она мне говорила, я не воспринимала, потому что у меня страшно болели колени. Она злилась, когда я садилась на пол, и, схватив меня за волосы, ставила на колени. У нее самой была под ногами подушка, так что ей было нетрудно молиться часами. Она говорила, что я грешница, когда я падала от усталости.