Тридцать лет среди мертвых
Шрифт:
Вы должны знать, что у этих парней есть клубы, тайные союзы, и если ты состоишь в одном из них, то должен делать все, что они велят, потому что ты просто игрушка в их руках. Выйти из «клуба» невозможно; если кто-то пытался это сделать, того угрозами принуждали остаться и полностью подчиняли своей воле. За таким человеком следят, за ним всегда ходит соглядатай. Новичкам приходится таскать каштаны из огня. Главарей арестовывают очень редко.
У них есть даже школа, где новичков обучают всем бандитским уловкам. Некоторые главари принадлежат к высшим кругам общества в больших городах и специально ищут людей, у которых можно
Если бы я назвал вам имена некоторых из главарей, принадлежащих к высшему обществу Чикаго, вы бы мне не поверили. Вы решили бы, что это ложь! Если бы вы что-то сказали против них, вас бы самих заподозрили в том, что это вы совершили кражу со взломом. Что ж тут поделаешь? Приходится молчать! Так обстоят дела в «нижнем» – преступном – мире. А «верхний» мир (высшее общество) пользуется услугами «нижнего» мира, когда это служит его целям. Украденное нами в одном городе тут же переправлялось в укромное место в другом городе.
Вы всегда найдете наших главарей в самом изысканном обществе, но мы обязаны молчать. Если ты состоишь в их клубе (я называю его дьявольским клубом), ты ничего не можешь сказать. Ты у них в когтях, а наши главари хуже самого дьявола – такие они подлые! Если дело не обходилось без убийства, то нам приходилось отвечать головой, а они получали деньги.
Сегодня вечером я пришел, чтобы поблагодарить вас за то, что вы помогли мне. До этого мне никто не протягивал руку помощи.
Во время убийства в гараже я никого не убивал. Я, правда, был при этом, но настоящий убийца не был повешен, ему удалось уйти. Нас четверых повесили просто потому, что мы там были. Я был невиновен. Я стоял на стрёме, это правда, но я не убивал. Однако меня повесили.
Если можете, повлияйте как-то на то, чтобы людей не сразу вешали. Всегда нужно дать им какое-то время, потому что довольно часто в конце концов выясняется, что они невиновны. Нужно присудить срок и дать им еще один шанс исправиться.
А когда они уже повешены, каково им тогда? С сердцем, в котором нет ничего, кроме ненависти, они стремятся вернуться обратно в земную жизнь и продолжают приносить другим несчастья. Они воздействуют на людей, и те становятся одержимыми.
Я был полон ненависти, когда меня вешали, и сказал себе, что, если есть жизнь после смерти, я, так сказать, восстановлю свои права – отомщу, и месть моя будет кровавой.
Вы еще помните Тили – девушку, жившую со мной по соседству? Я уже рассказывал вам о ней. Она часто посещала ваши собрания. Однажды я пошел за ней и благодаря ей попал к вам. Здесь я переменил свой образ мыслей и достиг высшей жизни.
Тили всегда оказывала на меня доброе влияние; она с радостью беседовала бы со мной почаще, но моя мать ревновала меня к ней и не давала нам встречаться. Она мерзко вела себя по отношению и к родственникам Тили. А в день моей казни ее злоба переросла в бешеную ярость, так что она стала ходячим ужасом для всех соседей. Она сломала все заборы и забила все окна нашего дома, выходившие на соседские дома. Она бы с удовольствием застрелила каждого, кто встретился бы ей на пути. И будь ружье моего отца заряженным, моя
Тили была моим Ангелом-хранителем, и с помощью вашего кружка мне удалось обуздать свою ненависть. Теперь я стараюсь помочь другим исходя из истинного понимания жизни и смерти, которое вы мне дали. Моя задача в том, чтобы помогать таким несчастным, как тот бедняга, который был здесь до меня.
Я стараюсь повлиять на людей так, чтобы они поступали по справедливости. Если кого-то приговорили к смертной казни, то приговор не нужно приводить в исполнение; нужно лишь дать человеку шанс исправиться. Ни один человек не имеет права отнимать у другого жизнь. Никто не должен никого убивать – даже именем закона. Мы все – дети Божьи. Все мы ошибаемся, и сильный должен помогать слабому.
Если кто-то кого-то убил, то ему не приходится ожидать ни справедливости, ни милости. Судья и суд – разве они еще способны испытывать человеческое сострадание к убийце? Почему они должны сразу его убить, вместо того чтобы дать ему шанс исправиться? Почему у них не находится для бедняги даже доброго слова? Почему они не придут к заключенным и не расскажут им о высшей жизни, почему там нет медиумических кружков, почему никто не пытается им помочь?
Если бы смертная казнь была отменена, убийств сразу стало бы меньше. Когда людей вешают, их сердца полны ненависти и жаждут мести; и у них только одно на уме – убивать, убивать, убивать! Воздействуя такими мыслями на особо восприимчивых людей, они подбивают их на самые различные преступления.
Хочу еще раз сказать: если вы можете как-то повлиять на это, сделайте то, что в ваших силах для отмены смертной казни. У нас христианская страна, и никто не имеет права убивать другого. Как они убили Христа, так они просто казнят любого другого, ставшего убийцей, вместо того чтобы позаботиться о том, чтобы воспитывать и поучать людей, как детей. Разве не было бы лучше, если бы их наставляли, как стать лучше и жить праведной жизнью?
Придет время, когда всему миру придется признать, что необходимо преодолевать собственный эгоизм. Поначалу еще будет много бед и несчастий, прежде чем это время придет, и много кто еще погибнет, но затем условия изменятся к лучшему.
Теперь в мире духов у меня есть работа, и я благодарен вам за то, что вы образумили и разбудили меня. Я постоянно провожу небольшие собрания, стараясь помочь тем, кто еще блуждает во тьме.
В настоящий момент передо мной стоит довольно трудная задача, а именно – образумить мою мать. Как бы я хотел, чтобы вы все послали ей добрые мысли, настраивающие на любовь, потому что у нее в сердце нет ничего, кроме ненависти, эгоизма и зависти. Она так ушла в себя, что никого не хочет слушать. Помогите мне пробудить ее, дать ей понимание истинной жизни.
О как я вам благодарен за то, что вы мне помогли! В глубине души я не был убийцей, и все же меня повесили за убийство. Я не был среди убийц и воров, я только стоял на стрёме. Но я был членом банды, и этого хватило для суда – я был «меченый»!
Теперь я прилагаю все усилия, чтобы выполнить свой долг, но мне еще многому нужно учиться. Я очень мало знал об истинной жизни. Мой отец хотел, чтобы я посещал воскресную школу, но мать считала это излишним. Я все же немного походил туда, но не нашел там ничего, что бы меня увлекло, и я перестал ее посещать.