Тридцать один
Шрифт:
– Не тяни время, быстрее возвращайся. – посоветовал Евлампий.
Я решил прислушаться к совету голема и, прихватив стакан, побежал на палубу.
Разделавшись с яйцами и выпив два стакана «Плохого утра», дядя кивнул мне и пошел на мостик. Не успел я приступить к завтраку, как на палубе в неизменной пижаме показалась Людмила. Ее лицо опухло, под глазами пролегли темные круги. Держась за голову, она нестройной походкой подошла ко мне и совсем по-детски пожаловалась:
– У меня голова болит.
– Присаживайтесь, Людмила. – запел голем. – Вы должны
Фея присела за стол сонно посмотрела на настойку, на яичницу и ее лицо изменилось. Она побледнела, сглотнула и позеленела. Вскочив, Люся вылетела из-за стола и, пробежав палубу, перегнулась через борт.
– Молодец! – поздравил я Евлампия.
– Никогда не думал, что увижу фею за столь... – задумчиво проговорил он, подбирая слова. – За столь интимным занятием.
– Лучше нам спуститься в трюм. – ответил на его философствования я. – Сейчас начнется переход. Не думаю, что это облегчит ее страдания.
– Мы должны ей помочь. – начал голем, но я его оборвал:
– Ни за что.
Глянув на изогнутую, вздрагивающую спину феи, он сдался. Я спустился в трюм и лег на гамак, закинув руки за голову.
– С ней ничего не случится? – не унимался голем.
– Ты о нас лучше подумай. – не открывая глаз ответил я.
– А что тут думать! – огрызнулся Евлампий. – У нас все хорошо, с Оливье ты договорился. Что тебя беспокоит?
– Меня? – также резко ответил я. – Да практически ничего. Подумаешь Оливье сто пятьдесят лет или больше. Ерунда. Что особенного в том, что он знаком с моим прадедушкой и обещал ему крестить всех его потомков.
– Ты из-за этого волнуешься? – удивился голем.
– Нет, это мелочи. Я волнуюсь, что фею тошнит.
– Да ладно тебе, наболтал Оливье спьяну, а ты веришь. Он же сам сказал, не надо понимать все слишком буквально.
Я приподнялся в гамаке, скосив на него глаза.
– По-моему, он говорил правду.
– Не может ему быть сто пятьдесят лет, он даже не маг. – не согласился Евлампий.
– Может оно и так. – неуверенно проговорил я.
Евлампий хотел что-то добавить, чтобы окончательно меня убедить, но раздался истерический крик феи. Пришлось вскочить и лезть на палубу. Мало ли что.
Я раньше не задумывался, почему родина летучих обезьян называется Изумрудным островом.
Корабль висел среди звездного неба. Нас окружала бесконечная, неживая чернота. Прямо по курсу сверкал огромный изумрудный шар. Он переливался всеми оттенками зеленого. Поверхность сферы дрожала, и цвета перетекали из одного в другой, смешиваясь слоями воды.
– Потрясающе. – зачарованно проговорил голем.
– Полный вперед! – прокричал Оливье с мостика.
Фея выглянула из дверей камбуза и тоненько взвизгнув, спряталась.
Корабль разгонялся, направляясь к поверхности шара. Зашипели раздувающиеся паруса. Скрипнули натянувшиеся канаты. Скорость увеличилась. Изумрудная сфера приблизилась, вытеснив из поля зрения тьму со сверкающими
Я вцепился в фок-мачту и с обреченностью смотрел вперед. Зеленая гладь неотвратимо приближалась. Поверхность перестала казаться твердой. Под слоем малахита блеснул теплый свет. Я не верил в происходящее.
– Право руля! – гаркнул дядя так громко, что я подпрыгнул от неожиданности.
Шхуна накренилась вправо и, задрожав, стала опрокидываться.
Я обхватил мачту руками и ногами. Хотел закрыть глаза, но не смог. Происходящее не только пугало, но и завораживало.
Даже голем молчал. Он конечно открыл рот, но звуков не раздалось.
Корабль перевернулся, и мы мчались к зеленой поверхности палубой. Сфера состояла из воды. Самой обыкновенной, изумрудной она казалась издалека. Грот-мачта воткнулась в водяную гладь. Я услышал всплеск и зажмурился в ожидании удара. Сжался, веря, что меня прижмет к палубе, но после слабого шлепка, начал тонуть. Почувствовав на губах соленую влагу, я испугался и чуть не отпустил руки. Слава предкам потопление длилось недолго. Вода схлынула. Услышав, как она водопадом сливается через борт, я открыл глаза. С удивлением осмотрел себя. Обошлось без повреждений, даже одежда не намокла.
– О таком, я и не слышал. – очумело проговорил голем и закрыл рот.
– Я тоже.
Пересилив страх, я подобрался к борту. За ним плескалась вода. Сквозь прозрачную поверхность просвечивали звезды.
Я отскочил к мачте, снова вцепившись в нее.
– Посмотри вверх. – дрожащим голосом проговорил Евлампий.
Я поднял голову. Над нами в небесах висела земля. С горами, лесами и реками. Недалеко, метрах в восьмистах. Даже можно разобрать детали. Вдоль горной кручи виляла дорога. По ней катила повозка, и не падала. Хоть и висела над моей головой. Дорога изгибалась, опоясывая склон горы, и входила в ворота замка.
– Потрясающе. – очарованно пробормотал голем.
Я кивнул, соглашаясь с ним, просто слов подобрать не мог.
Замок окружала крепостная стена, укрепленная остроконечными башнями. По стенам прохаживались степенные стражники в доспехах с яркими плюмажами. По опущенному мосту в замок стекались повозки, кареты и пешие путники.
– Прибыли! – весело проговорил незаметно подошедший дядя и хлопнул меня по плечу.
Ответить я не смог. Слова на ум еще не пришли и, оторваться от висящего над головой мира, не получалось. Глаза сами смотрели в ту сторону.
– Что замер! – гаркнул мне в ухо Оливье. – Беги на кухню, возьми книгу рецептов и собери все для торта. Забудешь что-нибудь, шкуру спущу. Понял, крысеныш?
– Да, учитель. – проговорил я, но мачту из рук не выпустил.
До сих пор не разобрался где верх и низ. Поэтому с уверенностью сказать, что не упаду, если разожму пальцы, я не мог.
– Заморыш! – ласково проговорил Оливье. – Ты пытаешься меня разозлить?
Я отчаянно замотал головой.
– Тогда пулей на камбуз!
Я неуверенно оторвался от мачты и, стараясь не смотреть вверх, шагнул.