Тридцать один
Шрифт:
– Все что я рассказывал про сны истинная правда. Единственное, чего я не сказал, так это то, что мои гомункулы начали погибать один за другим. Каждую ночь, после смерти очередного Мровкуба всем оставшимся снился сон в котором морщинистый старик в шубе говорил, что я должен отправиться на Изумрудный остров. Когда остался единственный Тридцать Первый Мровкуб, я сдался. Ничего не сказав хозяевам, я открыл портал и отправил выжившего гомункула на Изумрудный остров. – архивариус вздохнул. – Дальше
– Как же вы теперь справляетесь без помощников? – не к месту спросил я.
– Ращу новых.
– Это неважно! – вскрикнул голем.
– Если все это правда, нас ждут большие неприятности. – серьезно проговорил Оливье.
Он остановился, повернувшись к нам и напряженно рассматривал архивариуса. Пытаясь проникнуть в его голову и узнать, ложь его рассказ или нет.
– Почему это? – бросился в бой Евлампий.
– Потому, что хозяева будут искать, куда делся единственный выживший гомункул.
Голем фыркнул, а я подумал, что дядя прав. Если пресловутый магистрат существует, то представить страшно, что нас ожидает.
– Вы правы, они захотят найти и вернуть меня, а точнее гомункула. Я-то, по-прежнему, остаюсь в архиве. Но пока, они не знают! – проговорил архивариус.
– Скажи, как началась мировая война? – проговорил дядя, глядя Тридцать Первому Мровкубу в глаза.
– Какая чушь! – взвился Евлампий. – Об этом знают все!
– Чушь – это твое существование. – бросил Оливье, не глядя в сторону голема, а продолжая в упор смотреть на архивариуса. – Если ты и правда тот, за кого себя выдаешь, ты знаешь правду.
– Какая ерунда. Причины войны и события первых дней известны каждому школьнику в любом из тридцати миров. – продолжал ворчать голем.
– Вы считаете, стоит говорить об этом в присутствие юноши? – неуверенно проговорил архивариус.
– Скажи одно слово. – по буквам протянул Оливье.
– Мировая война началась с восстания. – проговорил Мровкуб, опустив глаза.
Дядя кивнул.
– Это еще не значит, что я тебе верю. – сказал он и пошел дальше.
– Какое восстание? О чем вы? – загалдел Евлампий.
– Объясните. – попросил я, не слишком уверенный, что действительно хочу услышать ответ.
– В другой раз. – пообещал архивариус, не поднимая глаз.
Мы двинулись вслед за дядей. Голем требовал объяснений, но Мровкуб сосредоточенно молчал. Когда я уже не ожидал никакого ответа, он тихо произнес:
– Историю пишут победители и если говорить правду, то с самого начала. Пока, я не готов рассказать вам большую часть того, что знаю, в основном из-за того, что боюсь последствий.
– Что за нелепые оправдания! – запричитал голем.
– Позвольте с вами не согласиться. – ответил архивариус. – Слова это оружие и страшная сила,
Голем хотел ответить, открыл рот и сразу захлопнул.
– Прошу прощения за высокопарность и лекторский тон, но я действительно так считаю. – добавил архивариус.
– Вы разожгли мое любопытство и теперь обязаны что-нибудь рассказать. – попросил Евлампий.
– На это нет времени. – крикнул Оливье.
Недалеко от нас начиналась пыльная дорога. По ней к нам приближалась странная повозка. Она мчалась по дороге сама по себе. В тридцати мирах волшебные вещи не невидаль, но она передвигалась без колес. А это выглядело странно.
– Оно за нами? – испуганно спросил я.
– Быстроходная повозка? – усмехнулся Оливье. – Ни как к нам королевские гвардейцы пожаловали. Хотя чего удивляться, у них дозоры кругом, а мы верхом на радуге, да с фейерверком.
– Нас арестуют? – совсем струсил я.
– За что? – не понял дядя.
– Мы нарушили закон.
– Какой? А! Поменьше слушай своего стукнутого голема.
– Я бы попросил, обо мне, так не выражаться! – заверещал Евлампий.
Повозка подлетела к нам, подняв тучу пыли. Вблизи, она походила на деревянный ящик с окошками, выкрашенный в нейтральный серый цвет. Единственное украшение составляли две синие полосы проходящие вдоль борта.
– Всем молчать, говорить буду я. – наказал Оливье.
Мы переглянулись.
Один из бортов ящика отъехал в сторону и из проема вылезли двое гвардейцев в серых камзолах. Оружие им заменяли увесистые черные дубинки.
– Построиться! – проревел круглолицый гвардеец с раскрасневшимся лицом.
Из-под его шляпы тек пот, а перемещался он так медленно и неохотно, словно каждое движение причиняло ему страдание.
Мы послушно выстроились в шеренгу по одному. Первым встал Оливье.
Второй гвардеец, не обладающий примечательной внешностью, прошел мимо и застыл за нашими спинами.
– Способ прибытия? – заорал круглолицый, вперившись в дядю.
– Хождение по радуге! – заорал Оливье в ответ, копируя манеру гвардейца.
Я невольно обернулся. Радуга, с которой мы спустились, все еще висела над землей.
– Цель прибытия?
– Посещение достопримечательностей!
– Конкретнее?
– Визит в филиал Всемирного банка!
Гвардеец подошел вплотную, долго смотрел в единственный дядин глаз и спросил:
– Имя?
– Мастер Оливье. – бодро прокричал дядя.
– Он говорит правду! – зачем-то добавил голем.
– Задержаны! В повозку! – приказал круглолицый.
– За что? – уточнил Евлампий.