Тридцать пять минут и три года

Dracore Kien

Уши начинали гореть от стыда из-за того, что приходилось разглашать настолько личное и больное, и капитан крепче сжал ладони друг с другом, но глаз от Гарраса, который теперь слушал крайне внимательно, не отвел.

– Вчерашней ночью я понял, что полковник может следить за мной, потому что до этого я пронес к нему в каюту записывающее устройство, диалог и звуки с которого я намеревался предоставить вам. По глупости я решил не нести сам диктофон, а убедиться, что запись действительно состоялась, и перенес, а затем и проиграл её на компьютере. Позже

ночью полковник пришел ко мне и заставил стереть всё, а диктофон отдать ему.

– Вошел… к вам в каюту?
– мягко перебил его адмирал, снова начиная недоверчиво щуриться.
– Это невозможно, к вам можете войти либо вы, либо я, и базу сканов никто не взламывал.

– Значит, полковник Фетч её взломал, - не стал сдавать позиции Хакс.
– Но поскольку теперь запись стерта, полковник не оставляет следов при работе, а я не могу представить вам, сэр, ни одного материального доказательства, я прошу вас о проникновении в систему камер в моей комнате будущей ночью. Тогда вы увидите нужные доказательства сами.

– И с чего вы так уверены, что вам “повезет” этой же ночью?
– скептически поинтересовался адмирал.
– Вы упомянули три раза, в которые вас, по вашим словам, пытал полковник Фетч, но со времени потери прототипа СИДа прошло шесть дней. С чего бы ему захотеть пытать вас снова именно сейчас?

– Потому что полковнику это нравится, сэр, - тихо ответил Хакс.
– И потому что сегодня я не буду подчиняться ему вне устава.

Повисла тишина, в процессе которой Гаррас не отводил от Хакса задумчивого взгляда.

– Почему вы рассказали не сразу, а только сейчас?
– наконец спросил он.

Капитан внутренне досчитал до трех и выдал уже давно готовый ответ на этот вопрос, молясь о том, чтобы он был правильным.

По крайней мере, он точно был честным.

– Потому что я понял, что, пытаясь сохранить свою карьеру, я нарушаю все принципы, которым служит Первый Орден. Когда я был в академии, нас учили, что один солдат не стоит десяти, если эти десять должны погибнуть, чтобы спасти его. Может быть, я говорю слишком витиевато для офицера, но я хочу сказать, что в данном случае этот один солдат - я.

Губы адмирала Гарраса дрогнули и едва заметно растянулись в улыбке.

– Не хочется вам верить, но одновременно очень хочется, - усмехнулся он и тут же вновь посерьезнел.
– Если в вашей каюте действительно есть камеры, то мы их найдем, и тогда я лично буду наблюдать за тем, что случится ночью. Вы свободны, капитан. Я жду ваших доказательств.

– Благодарю вас, сэр, - еле слышно ответил Хакс, до конца не веря своим ушам.

Неужели первая часть плана действительно прошла успешно?

***

Еще час до отбоя. Пока младшие офицеры могли свободно передвигаться по судну, Фетч снова вызвал к себе Хакса и терпеливо ждал его.

День прошел более чем продуктивно. Отчеты оформлены, документы подписаны, Ликс не выходил из комнаты и сидел почти всё время на одном месте… Интересно, что можно будет устроить ночью. Фетч отвлекся от галоэкрана,

поднял на уровень глаз дистанционную виброиглу, довольно улыбнулся и вернулся к компьютеру.

Хакс позвонил по видеофону через десять минут, внутренне ликуя этой удаче. Ему не пришлось даже идти самому, полковнику, видимо, понравилось развлекаться с ним образом позапрошлой ночи. Сейчас капитан впервые не боялся. Не боялся ни боли, ни того, что звалось унижением. Тем более что сегодня он унижаться не намеревался.

Чувство, засевшее в груди уже давно и сегодня при виде Ликса встрепенувшееся опять, росло, потому что как только адмирал Гаррас доберется до полковника, тот пойдет под трибунал, и сам Хакс до него больше никогда не дотянется.

А он хотел. Отчаянно хотел прямого столкновения, драки, чего угодно: лишь бы только не избавляться от него, оставаясь в положении игрушки.

Хакс уставился в камеру. Придавать глазам лихорадочный блеск нарочно сегодня было не нужно.

Дверь сразу распахнулась, впуская его, и Фетч лениво, даже не оборачиваясь, махнул рукой:

– Начнем с отчета, капитан. А дальше… Как пойдет.

Руки крепче сцепились за спиной, и Хакс якобы от страха несколько сбивчиво начал отчитываться о проведенной работе со штурмовиками, о своей порции трижды пересчитанных счетов, при этом постоянно косясь на руки полковника, в одной из которых тот продолжал держать иглу, и вообще меряя дистанцию между собой и креслом.

– …таким образом, сэр, мой рабочий день завершился приходом к вам, - и Хакс, быстро выведя ладонь из-за спины, приложил её над швом, чтобы вроде как пригладить китель. Для забрака это выглядело попыткой облегчить себе боль.

Хакс же действительно приглаживал китель.

Фетч развернулся к нему еще в середине отчета, покручивая иглу в руке, очень довольный тем, каким нервным выглядит подчиненный.

– Отличная работа, капитан, - усмехнулся он.
– Как ваше самочувствие? Ликс не напортачил с вами?

– Никак нет, сэр, - честно отозвался Хакс.
– Вырезали иглу из меня весьма искусно, но её вибрация в момент извлечения принесла наутро много неприятных ощущений.

– Это было прощание от нее. Согласитесь, не такое большое наказание за то, что вы пытались сделать.

Полковник встал и подошел к Хаксу, снова прикладывая иглу к его подбородку, и заглянул в глаза:

– Давайте проверим?

Стоило ощутить кожей сталь, как капитан весьма натурально дрогнул и уставился на полковника едва ли не просящими глазами. Но ладони послушно расправились с форменным ремнем, а затем расстегнули и китель, чтобы вновь уйти за спину.

Хакс моргнул - и тяжело выдохнул, выпрямляясь и стирая эмоции из глаз.

Фетч только после этого убрал иглу от подбородка и шагнул ближе, чтобы взяться за майку Хакса и задрать ее до груди. Шов и правда был аккуратен, лучше, чем те, которые сам себе устраивал Ликс. Игла скользнула вниз и стала плавно гулять по коже, царапая ее и выискивая новые уязвимые места.