Тридцать три несчастья

Бэйн Екатерина

Разумеется, что результатом этой дегустации явилось то, что мы обе с большим трудом стояли на ногах. Я так вообще не вставала, полулежа в кресле и вытянув вперед ноги, сложив их крест-накрест. Ноги у меня длинные, что правда, то правда, и гости постоянно о них спотыкались, проходя мимо. Иногда они падали, что неизменно веселило нашу теплую компанию. Мы покатывались с хохоту. Развлечение не ахти какое, но нам тогда это казалось верхом остроумия. Особенно это радовало меня, в кои веки падает кто-то другой.

Кэтти развлекалась

тем, что время от времени бомбардировала гостей всем, что попадалось ей под руку: огрызками яблок, пробками от бутылок, окурками и прочим хламом. А у Дика была особенная мания, во время беседы (могу представить, что там была за беседа!) он периодически совал мне то в карманы, то в сумочку все то, что не успевала выбросить Кэтти. Сперва я вытаскивала это, а потом махнула рукой. Бессмысленно. Кажется, мои потуги только усиливали активность Дика.

Рэд несколько минут понаблюдал за нами, а потом спросил:

— Вы из одной палаты, ребята?

Уилл, задержавшись рядом похихикал и добавил:

— Бьюсь об заклад, у них и диагноз одинаков.

— Шел бы ты, дядя, лесом, — съязвил Дик, выпуская в их сторону длинную струю дыма.

А Кэтти запустила в Уилла огрызком яблока и попала прямо в лоб. Это очень развеселило нашу компанию, мы минут десять покатывались со смеху. Уилл покрутил пальцем у виска и поспешил убраться, а Рэд, напротив, уселся рядом со мной.

— Давай выпьем, Дэннингс, — предложил он, взяв со стола одну из бутылок.

— Давай, — согласилась я.

Дик оживился, забрал бутылку из рук Рэда и заявил:

— Я приготовлю вам коктейли.

Никто не стал спорить. Мне было все равно, а Рэд, более трезвый, предпочел устраниться, зная, что с пьяными спорить бессмысленно. Дик с отменным усердием намешал нам в стаканы нечто немыслимое, честно говоря, я уже не помню, что именно он туда наливал, тогда это меня не волновало. Наверняка, консистенция была жуткая, но после тех коктейлей, которые я уже выпила, это было как-то неактуально.

— Безумный алхимик, — прокомментировал Рэд, наблюдая за действиями Дика, — надеюсь, там нет соляной кислоты.

Он взял свой стакан, отхлебнул и поморщился.

— Ну и гадость. Что ты там смешал?

Дик радостно пожал плечами и вручил мне мой стакан с таким видом, словно его содержимое могло избавить меня от всех недугов и проблем сразу. После чего, он с не менее торжественным видом сунул мне пустую пачку сигарет в карман куртки.

— Слушай, Дэннингс, — наклонился ко мне Рэд, — скажи, ты не обнаружила ничего нового?

— Ты о чем? — спросила я, допивая коктейль.

— О работе, о чем еще. Вчера у тебя был такой загадочный вид!

— Да?

Не стану спорить, я была не совсем трезва. А если честно, то трезвостью там и не пахло. Но у меня есть одна особенность: я могу напиться вдрызг, до состояния неподвижного бревна, но никогда ни при каких обстоятельствах не скажу ничего лишнего. И

я всегда помнила, что со мной происходило во время таких событий. У некоторых людей память отшибает напрочь. Со мной же такого не случалось никогда. Не знаю, от чего это зависит, от медицины я нахожусь дальше, чем это возможно, до сих пор путаюсь, с какой стороны у человека расположена печень: справа или слева. Да и какая разница! О таких вещах начинаешь задумываться лишь тогда, когда данный орган начинает тебя беспокоить. Пока у меня не было необходимости знать местоположение печени, селезенки и всего остального. Как говорится, придет день, придет и забота.

Так что, я мигом смекнула, что Рэд хочет воспользоваться моим состоянием и выудить все, что можно о маньяке. Но подавать вида, что сообразила, не стала. Напротив, сделала вид, что вообще ничего не понимаю.

— Ты что-то узнала? — продолжал Рэд.

— Ага, — кивнула я с очень умным видом, — я узнала, что у нашего мэра очень злобная секретарша.

— Я не об этом, — отмахнулся он, — что ты узнала об убийце?

— О каком убийце?

Рэд прошипел что-то сквозь зубы, но взял себя в руки.

— О том, кто убил Мойру Стрейдж.

— А кто убил Мойру Стрейдж?

— Дэннингс, — Рэд посмотрел на меня взглядом, без слов говорящим, что именно он обо мне думает, — ты нашла, где он прячется?

— Кто?

— О господи. Маньяк, вот кто.

— Ты знаешь, где прячется маньяк? — изумленно протянула я, — скажи.

— Ничего я не знаю, — отмахнулся он, — ладно, забудем. Ты сейчас не в лучшем состоянии.

— Чушь, — фыркнула я, — я прекрасно себя чувствую.

— Кто бы спорил. Поговорим позже, когда ты немного протрезвеешь.

— Ты хочешь сказать, что я пьяная? — обиделась я.

— Кто тут пьяный? — пришел мне на помощь Дик, — он сам пьяный. Посмотри только на эту окосевшую рожу.

— А пошли вы, — Рэд встал и поспешно ретировался.

Поспешно потому, что Кэтти серьезно намеревалась запустить в него пустой бутылкой, а это не огрызок яблока.

Дик успокаивающе похлопал меня по плечу и в качестве утешительного приза сунул в мою сумочку окурок сигареты. Я давно перестала обращать на это внимания, но окурок — это было уже слишком, так что я забрала у него сумочку и положила с другой стороны кресла.

Дик не расстроился, он нашел другое место для складирования: мои карманы. К примеру, в карман джинсов он запихал этикетку от бутылки.

— Ты когда-нибудь отдыхаешь? — поинтересовалась я.

— Конечно, — подтвердил он с энтузиазмом, — вечерком, когда все уходят, я отправляюсь в свою тепленькую постельку и отдыха-аю! На полную катушку.

— Рада за тебя.

— Слышь, Тора, ты мне нравишься, — продолжал Дик, лениво взбалтывая содержимое своего стакана.

— Я уже поняла, — хмыкнула я, — именно поэтому ты и пихаешь в мои карманы всякую дрянь.