Тридцать три несчастья

Macraei

К счастью, под землей ни Дружку, ни Шраму опасность не грозит, едва ли они почувствуют и половинную силу катаклизма. А вот ему на поверхности придется несладко.

Сталкер по памяти отыскал дорогу к домам. Ориентироваться стало совсем трудно, когда помимо тумана в глазах появилась рябь. Выброс – кошмарная смесь слепой энергии и пси-волн, уничтожающих все на своем пути. Даже не все мутанты могут его пережить, и Стрелок не представлял, как удавалось это наемнику. Тот единственный раз, когда он сам не успел найти укрытия, сталкер запомнил надолго. Точнее, запомнил он только последствия – что было после того, как его на открытой местности накрыло излучением, Стрелок не смог бы сказать.

А вот сводящими с ума головными болями после этого он страдал долго. Да и сейчас бывает, хотя отделался он сравнительно легко. Им обоим с наемником сильно повезло, что ни один из них не попал под по-настоящему мощный выброс. Это была бы гарантированная смерть – из-за резко снизившегося давления просто вскипела бы кровь.

Галлюцинации начались еще до того, как из недр полуразрушенного четвертого энергоблока вырвался ледяной ветер и прошелся по Зоне. Дикую тишину прорезали смутные голоса. Среди них были и знакомые, звавшие его по имени, и совершенно нечеловеческие. Они манили его в снежное марево. Стрелок ждал чего-то подобного и старался не слушать.

Он открыл старую дверь подвала, и лоскуты тумана проползли внутрь. Поскорее захлопнув ее за собой, сталкер устроился в самом дальнем углу и стащил с лица респиратор. Прислушался. За дверью все время слышались какие-то поскрипывания и шорохи, будто кто-то ходил там, в тумане.

Когда он впервые попал в Зону, именно выброс поразил его больше всего. Несмотря на то, что ощущения во время него трудно назвать приятными даже в убежище, возникает желание пережить его снова – странное и необъяснимое. В воспоминаниях запечатлеется не головная боль и давление внутри грудной клетки, а именно это чувство, с которым не совладать.

Потому что наиболее страшная опасность в Зоне – хотеть в ней остаться.

***

Сигнал ПДА не ловил на такой глубине, но даже без предупреждения Шрам почувствовал, как начинается выброс. Стены неплохо экранировали, и гул при этом стоял такой, что вздрагивал металл. По подземелью разносился скрежет, гасивший все прочие звуки, и наемник счел это преимуществом. Химеры обладают потрясающим слухом, но даже ей не различить шагов за такой фоновой завесой.

Мужчина мог двигаться быстрее, когда не было нужды быть тихим, и шел он не останавливаясь, хотя дышать становилось все труднее и пол перед глазами качался.

Из носа закапала кровь. В первую очередь Шрам подумал о том, что по запаху его будет легче найти, и только потом, что следует остановиться или хотя бы идти помедленнее. Но страх заставлял его идти дальше, гнал вперед. Это был страх, неведомый одиноким людям, но невероятно сильный – когда боишься кого-то потерять. Выброс бушевал наверху, и наемник все-таки замедлился, но не потому что прислушался к голосу рассудка, а потому что перед глазами все плыло так, что иначе он бы упал. Отдышавшись, Шрам уже думал идти дальше, как что-то вдруг его остановило. Он оглянулся.

Позади стояла кромешная темнота, и только луч его фонаря высвечивал небольшой участок радиусом в пару метров. Наемник опасался делать его ярче, а такого освещения пока хватало, чтобы не налетать на стены.

Из-за особенно мощной волны выброса потолок вздрогнул, и на мгновение обесточенные светильники в жестяных рефлекторах тускло засветились. Спирали накаливания вспыхнули красным, ожили, и, мерцая, осветили коридор.

В дальнем его конце стояла массивная фигура. Морда химеры находилась в тени, и нельзя было разглядеть ее, попытаться предугадать дальнейшие действия. Глаз – зеркала души – тоже видно не было.

Похожие на канаты мускулы напряглись, и тварь стремительным прыжком покрыла несколько метров. Однако приземлилась она неудачно. Длинные передние

лапы подломились, и химеру поволокло по полу, на котором за ней остались длинные черные следы.

Несмотря на все напряжение, Шрам не сумел сдержать ухмылки, когда в свете ламп разглядел огромную дыру на вздымающемся боку. Кровь пузырилась от дыхания, осколки гранаты застряли в теле.

Уходя, он оставил растяжку в коридоре, не особенно, впрочем, рассчитывая, что мутант попадется. Видимо, из-за выброса он пропустил взрыв, но теперь стало ясно, что он не только произошел, но и пришелся довольно удачно.

Однако даже так химера была сильна, и наемник сорвался с места в тускло подсвеченный коридор. Впереди не было ответвлений, однако на одном участке отсутствовали лампы, и что это значит, он пока сказать не мог.

Расстояние между Шрамом и тварью сокращалось. Он выдыхался.

Лампы вдруг вспыхнули и засияли ярко, а затем коридор снова погрузился в полную темноту. Но наемник уже успел увидеть то, что придало ему сил. Оторвавшись от химеры на расстояние ее прыжка, он резко остановился, и рука его во мраке коснулась крошащегося от ржавчины металла. Ему пришлось приложить все оставшиеся силы, чтобы сдвинуть в места створку гермоворот. Сталь застонала, перекрывая даже звуки снаружи, и мужчина, уперевшись плечом в металл, налег на дверь. Жилы на его руках вздулись, сапоги заскользили по полу. Наконец затвор встал в пазы.

Удар!

Дверь даже не помялась, хотя звук раздался ужаснейший. Едва ли у этой твари вышло бы проломить ворота, особенно в таком состоянии. Советские объекты гражданской обороны всегда строились на совесть.

Шрам тяжело опустился на пол, мышцы дрожали от напряжения. Будь ситуация иной, он бы вряд ли смог сдвинуть с места такую махину.

Эту ночь наемник провел здесь же, прижавшись спиной к стене и высоко запрокинув голову. Учитывая, что все его мысли были заняты только одним, ничего удивительного в мучивших его кошмарах не было. Когда Шрам вскакивал с колотящимся сердцем, он подолгу смотрел в темноту, а потом снова забывался тревожным неглубоким сном. Он не волновался так на протяжении многих лет, как в последнии дни. За эти сутки на его жестком, обветренном лице прибавилось морщин. Сюжет у его кошмаров был одинаков, но Шрам не мог вспомнить, что ему снилось. Помнил только ощущение теплой, отдающей железом жидкости на руках и груди.

Как только он счел, что перерыв был достаточным, наемник двинулся дальше. На время Шрам сумел абстрагироваться от своих тревог, и шел быстро, уверенно, не желая терять ни мгновения. Как ни странно, общение со Стрелком смягчило его, но он не потерял прежнего упрямства и готовности идти к цели, несмотря ни на что. Он обладал сильным характером. Только сильный человек может сходить с ума от беспокойства о близком, но при этом взять под контроль свои страхи.

Скоро пол узкого коридора едва заметно изменил угол, наклонился вверх, и Шрам прошел несколько лестниц. Стены здесь были просыревшие, полные болезненной жизни хилых лишайников. С потолка вниз свисали целые сталактиты – зеленоватые и рыжие натеки размытого цемента, каких не встретить на большой глубине, где вместо бетона – сталь.

А еще здесь попадались весьма интересные хранилища. В некоторых местах пол был подтоплен так, что вода доставала до лодыжек, и бумаги покоробились от влаги. Но кое-что уцелело. Шрам не стал рассматривать свои находки, он просто побросал в рюкзак несколько толстых папок, которые могли представлять интерес и были озаглавлены весьма интригующе: «Совершенно секретно» . Очень многое из старых архивов давно обнаружили и сделали достоянием общественности сталкеры, но есть небольшой шанс найти что-то новенькое.