Тридцатник, и только
Шрифт:
Он опять похлопал по сиденью. Дигби, похоже, решил рискнуть. Собравшись с духом, он изготовился и с решительным выражением на морде прыгнул, напрягая силенки, на сиденье. Прыжок почти удался, маленькие лапы пса отчаянно цеплялись за край сиденья, глаза вылезали из орбит, когти рвали чехлы, и он яростно сучил задними лапами, чтобы не рухнуть, но все же упал, покатившись по выездной площадке.
Диг не смог удержаться: он рассмеялся. Пес бросил на него обиженный взгляд.
— Первая попытка, приятель. У тебя их в запасе
Диг снова разогнался и снова упал, и лишь с третьей попытки запрыгнул на сиденье.
— Ура! — Диг погладил торжествующего пса по голове. — Каков паршивец! — Он пожал псу лапу: — Молодец, справился!
Диг сел за руль, глянул на пса, пес глянул на него, и Диг мог бы поклясться, что тот улыбнулся.
— Ладно, парень, едем домой. Пусть твоя мамочка посмотрит, как мы оба изменились. — Он включил зажигание и выехал из гаража.
Глава двадцать седьмая
В пятницу вечером по дороге домой Надин заглянула в ближайший магазинчик, где купила свежего хлеба и бекона. Она намеревалась сожрать много-много бутербродов с беконом. Она не помнила, когда в последний раз позволяла себе такую безответственную роскошь, но днем в студию заходил курьер, жевавший на ходу такой бутерброд, и с тех пор запах стоял в ноздрях Надин, а перед глазами маячил бекон с хлебом. И разве она не заслужила жирный сочный бекон после изматывающих занятий в спортзале с Дилайлой? Наверняка, сожгла в два раза больше калорий, чем обычно, когда занимается одна.
День она провела большей частью, размышляя над тем, что услышала от Дилайлы. Ее слова прозвучали откровением. Дилайла Лилли завидовала ей в школьные годы! Но теперь все встало на свои места, и два самых жутких года в ее жизни виделись в ином свете. Она корила себя за тупость: стоило ли так страдать, и уважала Дилайлу за честность. И, конечно, Дилайла не питает интереса к Дигу. Зачем ей Диг с его тощими ногами и мизерной квартиркой, когда у нее есть особняк и любящий красавец-муж? Впервые, с тех пор как Надин исполнилось четырнадцать, злость на Дилайлу начала потихоньку улетучиваться.
Надин также много думала о том, что произошло между ней и Филом, то и дело содрогаясь: как она могла?! Как?! Но прошло уже двое суток, а от Фила не было ни слуху, ни духу, и, возможно, — только бы не сглазить! — он исчезнет из ее жизни, погрузится в темную вонючую заводь, из которой возник, и она больше его не увидит.
Раздевшись, она занялась ванной: заткнула сток, включила горячую воду, щедро плеснула пены с шиповником, после чего потопала в гостиную.
Проходя мимо телефона, Надин заметила мигающую лампочку и охнула: на автоответчике было восемнадцать сообщений!
Должно быть, дисплей испортился. Либо случилось что-то ужасное. Неужто с матерью?… Или же… возможно, Диг решил помириться и хочет увидеться с ней сегодня вечером. С бьющимся
— Э-э… привет. — Так начиналось первое сообщение. — Надин, это я, Фил. — Радостное возбуждение Надин с шипением сдулось, как проколотая шина. — Сейчас… м-м… восемь пятнадцать. Пятница, утро. Наверное, ты уже ушла. Просто звоню, чтобы пожелать тебе хорошо провести время в Барселоне и поскорей вернуться.
Выходит, ее упования на короткую память Фила не сбылись. Надин нетерпеливо постукивала пальцами по автоответчику в ожидании второго сообщения, надеясь услышать голос Дига.
— Привет. Это опять я. Сейчас… половина девятого. Знаю, тебя нет, но все время думаю о тебе… Я перезвоню. Пока.
Черт, Надин было некогда выслушивать эту чушь. Она еще не поела бутербродов с беконом, не собралась, не посмотрела комедийное шоу по каналу-4. Сигнал возвестил о следующем сообщении.
— Опять я. Сейчас половина десятого. Я тут подумал: не проводить ли тебя в аэропорт? Если не возражаешь, конечно. Мне просто необходимо, позарез необходимо увидеть тебя, Дин. Позвони, ладно?
Надин торопливо перемотала пленку.
— Надин Кайт, это опять я. Э-э… десять часов. Все еще думаю о тебе, о нашей встрече в среду. Я… просто обалдел от тебя… и от того, что между нами случилось.
Надин снова перемотала.
— Половина одиннадцатого. Вспоминаю вечер в среду. Не могу дождаться, когда мы увидимся, Надин Кайт. Я не доживу до следующей недели, правда! Мы должны увидеться, как можно скорее… Прежде, чем ты уедешь… Позвони!
— Привет. Снова я. Без четверти одиннадцать. Да, нам точно надо встретиться до твоего отъезда в Барселону…
— Привет. Без десяти одиннадцать. Мне надо бежать… Перезвоню попозже.
— Надин Кайт, я вернулся. Потрясающе, но все кажется теперь иным. Ты изменила мою жизнь. Все кажется таким черным и хрупким, и я снова живу.
Да сколько можно! Надин перематывала сообщения все быстрее и быстрее:
— Привет, опять я…
— Надин, это я…
— Четверть четвертого, думаю о тебе…
— Когда ты приходишь домой? Блин… жаль, что у меня нет твоего рабочего телефона. Мне необходимо с тобой поговорить…
— Привет, это снова Фил…
— Двадцать минут шестого…
— Это я. Без пятнадцати шесть…
С тяжелым сердцем Надин включила последнее сообщение:
— Ты будешь дома с минуты на минуту. Сколько я тебе оставил сообщений? Много. Послушай, мне нужно с тобой увидеться. Сегодня вечером, ладно? Я перезвоню. Прошу тебя, Надин Кайт, мне необходимо тебя увидеть. Пока.
«Пи-ип, — пропищала машина, — больше сообщений нет».
Холодок пробежал по спине Надин. Что же делать?
Она запаниковала. Квартира вдруг показалась чужой и угнетающе гулкой. Телефон зловеще поблескивал, в его молчании чудилась угроза нового звонка Фила, зарившегося на ее покой и свободу.