Тридевять земель

Бояндин Константин Юрьевич

Красные шприцы! Артём, не особо раздумывая, вынул два из них, по одному в каждую руку, и, выпав из скольжения, воткнул их противнику туда, где находились его «плечи».

Противник вздрогнул – на этот раз, похоже, атака ему не удалась: противник резко повернулся, чтобы провести всеми четырьмя конечностями по месту, где стоит Артём… которого там уже не было.

Четверорукий замер. Из тоннеля выбегали новые единицы нечисти, и почти сразу же разваливались, рассыпались под излучением вновь прибывших танков и зависших над

ареной терминаторов. Но что-то ещё двигалось там, позади них. Четверорукий стоял, держа ладони перед собой, а вокруг него вращалась воронка – что-то материальное – и подбегающие к ней единицы нечисти растворялись, всасывались внутрь.

Лечится, подумал Артём, «проявляясь» на расстоянии нескольких шагов и подхватывая булаву. Чинит сам себя за их счёт. И ощутил внимание, пристальное внимание – очки не показывают, есть ли у четверорукого какое-нибудь лицо, но Артём отчётливо ощущал, что его изучают. Может, пытаются что-то передать. Булава, похоже, пережила ту атаку – была выключена? – и Артём, с трудом поднимаясь на ноги – головная боль возвращалась, мозг словно кипятком обдавали при каждом движении – вновь нашёл в себе силы крикнуть:

— Стоять!

И вновь нечисть замерла. А четверорукий… повернулся и начал исчезать из видимости.

Уходит в скольжение! Артём, не раздумывая, бросился следом, стараясь не прикасаться к замершим вокруг «титанам» и прочему ужасу.

«Поймать фазу» нового противника удалось почти без труда, за пару секунд.

– - -

Мари только невероятным усилием воли воздержалась от крепких выражений. Её бережно, но твёрдо взяли под руки и вывели. И указали охране: отвести в сторону перрона.

— Уберите руки! – крикнула Мари, едва сохраняя самообладание. – Сама дойду.

Её отпустили и указали направление – сама, так сама.

— До запуска двадцать секунд, – раздалось оповещение. – Танки в автоматический режим, тридцать секунд на эвакуацию раненых. Внимание, всем покинуть окрестности Колизея, минимальное безопасное расстояние пять стадий.

— Они его там бросают! – прошептала Мари и почувствовала, как накатывает злость. Охрана ничего не успела понять – точнее, не успела отреагировать. Пара секунд – и Мари ушла в скольжение.

— Мадам Фурье, немедленно вернитесь в пункт эвакуации, – голос диспетчера. – У вас сорок секунд.

— Ага, размечтались, – прошептала Мари, направляясь в сторону Колизея. Его несложно обнаружить, даже не зная карты Рима – по вспышкам и грохоту с той стороны. Танки и терминаторы обстреливают сферу, а ракеты с мощным зарядом сейчас наводятся на проходы, чтобы влететь внутрь, и…

Мари не успела осознать, когда именно рядом с ней возник Виктор Маккензи. Возник и взял за руку, не пытаясь остановить.

— Даже не пытайся, – сказала Мари сквозь зубы. – Я его там не брошу.

— Неужели ты подумала, что я позволю тебе забрать все лавры? – услышала она в ответ. –

Да и сидеть в тюрьме вдвоём будет веселее.

Мари расхохоталась, и указала рукой курс. Виктор кивнул ей. И чуть прибавил шагу. Прибавила и Мари.

– - -

Артём с трудом оставался в скольжении: уже не только голова болела так, что впору было кричать, ещё и всё остальное тело было готово взбунтоваться. Шаг, ещё шаг… вот он! Артём с размаху ударил булавой – противник упал, выпадая из скольжения, и – если очки не обманывают – развалился на несколько частей. Вокруг них бежали и летели всё новые войска нечисти – туда, наружу, к выходу на Айур. Не обращая внимания на Артёма и его противника.

Артём вновь ударил булавой по останкам – они стекались, сползались, пытались срастись. Бил и бил, только под конец осознав, что кричит одно и то же слово – «сдохни!» – и, похоже, булава действует, сжигает то, по чему попадает. Наконец, бить стало нечего.

Что-то округлое замерло над ним. Артём невольно присел. Да это же терминатор! Вот чёрт, если сейчас он решит, что Артём заражён…

— Сэр Ортем, покинуть зону поражения, – услышал он голос – обычный голос. Надо же, терминатор передаёт всё обычным голосом. – У вас двадцать пять секунд.

Артём оглянулся – колонны нечисти так и бегут мимо – и поднял руки – примерно тем же жестом, что делал четверорукий.

— Стоять! Назад! – нечисть вокруг остановилась. – Возвращайтесь туда! – указал Артём. – Всем туда, разрушайте всё, что найдёте, ломайте технику! Быстро!

Горло отказало. Нечисть уже разворачивалась, и бежала назад, постепенно разгоняясь. Артём с трудом повернулся туда, откуда пришёл – ведь множество стадий успели пробежать, как такое возможно?! – и понял, что нет сил войти в скольжение.

И вновь эта песенка: «Ты – дерево…»

Артём, спотыкаясь, едва держась на ногах, с огромным трудом вошёл в скольжение, и осознал, что сил не хватит дойти до конца коридора. И ощутил, что его берут под локти, и помогают подняться на ноги.

— Просто идите, друг мой, – сказал Виктор. – У нас пятнадцать секунд. Было бы нелепо погибнуть всем вместе в такой момент.

Артём сумел рассмеяться, и, действительно, нашлись силы передвигать ногами. Просто идти – и выход, только что казавшийся бесконечно далёким, рывком приблизился.

— Десять секунд, – сказала Мари. – Мы уже почти вышли!

— Надо свернуть, – указал Виктор. – Повернуть, идти в сторону от коридора. Ну, ещё немного!

— Пять секунд, – сказала Мари. – Мы уже отошли на восемь стадий, нужно убежище!

И вокруг них возникли, как по волшебству, каменные стены.

— Ноль, – сказала Мари и, едва они с Виктором вышли из скольжения, поймала Артёма за локоть, не дала ему упасть с размаху. – Виктор, и не забудь – ты обещал, что в тюрьме будем сидеть вместе! Только попробуй выйти раньше меня!