Тригинта. Меч Токугавы
Шрифт:
Атака! Я пропускаю удар, но-дачи должен разрубить меня пополам, но Вито удерживает руку. По плечу бежит горячая струйка, тонкий шелк впитывает липкую влагу.
– Я мог бы убить тебя прямо сейчас, синоби. Мной никто не управляет, я - хозяин своего пути.
– Тешь себя надеждой, вампир. Путь вытек вместе с кровью, когда Счастливчик вонзил клыки тебе в шею.
– мой меч глухо ударяет в пластины доспеха, я поспешно отскакиваю. Вито щурит глаза зло и презрительно.
– Не смей думать, что мы хоть чем-то похожи, синоби!
– выпад, удар, уклонение… - Я всего добился сам! Я познал все тайны человеческой натуры, когда тебя еще и на свете
– клинки скрестились, на мгновение его змеиные глаза оказались совсем близко.
– А отец решил сделать наследницей тебя!
Я рассмеялась. Так вот в чем всё дело! Счастливчик хотел сделать меня вампиром! Яррист должен был догадываться! Да нет, он точно должен был знать: как только я попаду в поле зрения Мастера, тот захочет сделать меня одной из них… Подумать только, какой рычаг давления! Какой плевок в репутацию Ордена!
– Вот видишь, Вито. Даже собственный отец предпочел тебе презренную синоби. Он пользовался тобой, чтобы заманить меня! Хотел, чтобы ты наделал ошибок, запятнал свою честь… Но знаешь, в чем штука? Тебе было не о чем беспокоиться! Я не смогу стать вампиром - даже если захочу.
– Мастеру подвластны все, до единого.
– Вито теперь целился исключительно в шею и голову.
– Думаешь, если убьешь меня, отец вернет тебе благосклонность?
– Мне больше не нужен отец!
– О, я кажется догадалась… Ты спелся с Асламом! А может… Может, он даже инициировал тебя… Ну конечно! У тебя теперь, как говорится, двойное гражданство! Думаешь с его помощью победить Счастливчика? Ты еще не понял? Есть такое выражение: загребать жар чужими руками! Они используют тебя, Витторио Лучано! И Аслам и Счастливчик выбрали тебя козлом отпущения! Аслам обещал отдать тебе Храфстр… - увидев, как он изменился в лице, я догадалась: - Шейх обманул тебя! Он сам управляет умертвиями, тебе ничего не досталось… Ты обречен, Вито, и ты это знаешь.
– он опустил клинок и подошел ко мне вплотную. Схватил за горло.
– Ты тоже!
…Мне двенадцать. Никодим вонзает острие тяжелой мотыги в каменно-твердые, высушенные солнцем комья земли. Каждый раз я надеюсь, что вот теперь-то он попадет по серо-коричневой, похожей на иссохшую человеческую руку, виноградной лозе. Но мотыга останавливается в каком-то волоске от ствола.
– Что такое бой с тенью, Никодим?
– Бой с тенью - ни на миг не прерывая мерных ударов мотыги, даже не поднимая головы, отвечает учитель, - это когда сражаешься сам с собой. В любом случае: - победишь или проиграешь, - ты погибнешь.
– Давай!
– шепчу я.
– Убей меня, а я убью тебя… Спутаем карты им всем: Ярристу, Счастливчику, Асламу… Это только иллюзия. Они жили и дергали мир за ниточки задолго до того, как родились ты и я. И преспокойно продолжат, после нашей смерти. Твой отец сейчас смеется над тобой, Вито. Ты хорошо поработал, чтобы расчистить ему путь…
Он сбил меня с ног кулаком. Вылетев за край крыши, я успела зацепиться одной рукой - в другой был зажат меч.
Наступив мне на пальцы и присев на одно колено, вампир улыбнулся.
– Когда я пришел за твоим дедом, он не пытался сопротивляться: меч оставался на подставке, старик его не тронул. Тогда я решил, что Ямада - глупец. Он мог бы сражаться, он мог победить… Я убил его, затем - твою бабку. Она была на кухне, и
Собрав все силы, я выбросила вверх руку с мечом. Почувствовала, как лезвие входит вампиру в бок меж пластин доспехов.
Вито вздрогнул, расширив глаза, будто его кто-то укусил, а затем улыбнулся. По его губам на подбородок потекла черная жижа. Вампир пошатнулся, накренился и сдвинул ногу.
Онемевшие пальцы соскользнули с карниза, и я начала падать, но вампир перехватил моё запястье, сжав его мертвой хваткой. И вновь улыбнулся. Потом, с заметным усилием, потащил к себе, всё глубже насаживаясь на меч. Наконец я догадалась отпустить рукоять, легла животом на поребрик и перекинула ноги на крышу.
Меч так и остался в боку Вито. Вампир тяжело осел, опираясь на свой но-дачи.
– Только спустя долгие годы я понял, что Ямада был великим Мастером.
– продолжил он, будто ничего и не произошло.
– Когда я пришел за мечом, он знал, что час пробил. То, чему суждено случиться - случится.
Вито закашлялся. Изо рта его полетели влажные ошметки, похожие на черных слизняков.
Я опустилась на колени напротив него. Вампир уставился мне в лицо. Глаза его походили на два острых осколка бирюзы…
– Почему ты не дал мне упасть?
– Убей их всех.
– Вито пошатнулся, но тут же выпрямился. На красных лаковых пластинах доспеха играли солнечные блики.
– Аслам обречен. Когда Храфстры вырвутся на свободу... Убей их. Я знаю, у тебя… получится. Талант к войне…
Какое-то время мы, сидя напротив друг друга, молчали. Внизу всё стихло, выстрелов слышно не было. Но, зная Ярриста, думаю, это ненадолго. Он не успокоится, пока не оставит от дворца камня на камне. И где-то здесь, под землей - Храфстры. Ростов говорил, они боятся солнца.
– Вито… Ты знаешь, где барон?
Вампир кивнул. Кровь у него изо рта больше не текла. Он сдулся, как воздушный шар. Кожа туго обтянула кости, волосы выпали, оголив желтый череп.
– Где он?
– Под круглой башней.
Внезапно вновь загрохотали выстрелы.
– Скажи, почему тебя нельзя сделать вампиром?
– сейчас глаза его напоминали черные провалы.
– Старая история. Я охотилась на вурдалака. Он успел порвать мне руку… Шустрый был, гад: только что выпил двух подростков и энергия перла из него, как пена из баллончика для бритья. Пока я примеривалась, чтобы отстрелить ему голову, не попав в старика, которым он прикрывался, он стал чернеть. Начиная со рта, где были следы моей крови. Сначала выхаркал легкие, затем кишки, и выглядел при этом, как труп, три дня провалявшийся на солнцепеке. Я подумала: мало ли, подхватил какую-нибудь кровяную заразу в древнем склепе… Но всякий раз, когда кто-нибудь из кровососов успевал меня тяпнуть, случалась та же история. Не знаю, может, у меня природный иммунитет.
Вито заперхал и я догадалась, что он так смеется. На щеках его проступили черные пятна. Нос заострился, стал похож на вороний клюв.
– Ты могла просто дать себя укусить.
– зрачки его мертвых глаз следили за клубами дыма, проносящимися над крышей.
– Но ты не стала. Ты самурай.
Через какое-то время я решила, что он испустил дух, и поднялась. Вито вдруг открыл глаза.
– Постой!
– сказал он. Из его рта вместе со словами сыпался черный пепел.
– Окажи мне честь.
– и одними глазами указал на свой меч.