Трикстер, Гермес, Джокер
Шрифт:
— А Гидеон Нобель знал? — перебил Дэниел.
— Ты забегаешь вперед. Гидеон Нобель познакомился с твоей матерью, когда ей было шестнадцать или семнадцать — она приезжала в Сан-Франциско.
— Тогда я был слишком мал, — разочарованно сказал Дэниел. — Я не вспомню.
— Они встретились на северном побережье, и он влюбился. В течение года у них были случайные любовные связи — пожалуй, слишком случайные для Гидеона. Твоя мать, видимо, была в то время чем-то вроде местной легенды — она появлялась раз в месяц на несколько дней, а затем снова исчезала. Как бы там ни было, их встречи до сих пор помнят. Гидеон был влюблен, чего нельзя было
Гидеон был в те времена весьма уважаемым скульптором, во всяком случае, в лагере авангардистов. Самая известная его работа — скульптурная группа из двадцати четырех Микки-Маусов. Она так и называлась «Время Микки-Мауса», и скульптуры эти сохранились до сих пор.
По поводу эстетической ценности скульптур можно спорить, но уж в бомбах он бесспорно разбирался. Выдающееся мастерство. Никаких следов после взрыва. Качественнейшие компоненты. Высокая безопасность. И ни одного прокола — во всяком случае, нам о них неизвестно. Хотя у него была своеобразная привычка — в его стиле, надо сказать — во всех своих устройствах он использовал часы с Микки-Маусом, что-то вроде подписи, даже когда часовые механизмы сменились более сложными реле.
И вот что важно: Гидеон, еще не знакомый тогда с Шеймусом, жил в Ричмонде в нескольких кварталах от него. Вполне вероятно, что он видел их вместе с твоей матерью, а может, Шеймус упомянул ему о ней — хотя Шеймус и утверждает, что никто, кроме него и тебя, не знал о том, что Эннели участвует в деле. Может быть, Гидеон как-то прознал, что бомбу подбросит твоя мать. Он знал, что эта бомба — всего лишь для прикрытия, то есть риск маловероятен, но все же понимал, что ее можно доверить только надежному человеку. Любовница Шеймуса подходила на эту роль как нельзя лучше.
Дальше — сложнее. Шеймус клянется, что Гидеон не знал, для чего бомба служит прикрытием. Но кое-что Гидеон о Шеймусе знал, и без сомнения, чувствовал, что тот неровно дышит к ядерному оружию — Гидеон ведь не без чутья, а если у человека навязчивые идеи, их очень трудно скрыть. То есть Гидеон знал, откуда ветер дует. Он несколько раз оговаривался о своем отношении к похищению — за несколько дней до этого он рассказывал друзьям, что ввязался в неприятную историю, которая может привлечь излишнее внимание к его работе. Кстати, Гидеон не скрывал своей антипатии к атомным устройствам из-за того, что они не поддаются разумному контролю. Это напоминает позицию Шеймуса — с одной только разницей: Гидеон считал, что столь сильное оружие губительно в первую очередь для его обладателя, оно сводит его с ума независимо от изначального благородства мотивов.
Так вот. Мучимый приступами ревности и страхом по поводу невольной своей причастности к похищению ядерных материалов, Гидеон решает изменить механизм бомбы — например, так, чтобы она взрывалась через некоторое время после того, как ее взяли в руки, или чтобы ею можно было управлять на расстоянии…
Дэниел хотел было возразить, но Вольта прервал его:
— А как иначе твоя мать догадалась, что что-то не так? Я, конечно, не уверен, но, возможно, она что-то почувствовала, взяв бомбу, или же — не будем исключать и такую возможность — она знала об отношении Гидеона к Микки-Маусу, знала, что он изготовляет бомбы (она знала, что Гидеон изготавливает бомбы, знала, что Микки-Маус — его визитная карточка),
Дэниел покачал головой.
— Я понимаю, что последнее — крайне шаткая догадка.
— Дело даже не в этом, а в том, как она крикнула. Это было не предупреждение о возможной опасности. Опасность была для нее очевидной.
Вольта кивнул:
— Понимаю. Но ты же сам упоминал о том, что она очень нервничала. В такой ситуации малейший намек на опасность мог восприняться ею как непосредственная опасность.
— А что говорит обо всем этом Гидеон?
— Ничего. И уже ничего не скажет. Он погиб в автокатастрофе год спустя после всех этих событий — лобовое столкновение с пьяным водителем, который сейчас отсиживает восьмилетний срок за убийство второй степени.
— Как нельзя вовремя. Обстоятельства, совпадения — все это вызывает большое недоверие.
— Не спорю. Но как бы ты повел собственное расследование? Для этого нужна специальная подготовка. К тому же тебе придется покинуть холмы и отправиться куда-то в крупный город. Решай сам.
— Уже решил, — сказал Дэниел. — Мне нужны факты.
— Договорились. Я оставлю тебе в городе деньги в тайнике, чтобы ты мог начать сбор информации самостоятельно. Об остальном — проживании, питании и так далее — позаботься самостоятельно. Ты будешь предоставлен самому себе, но я напишу номер телефона, по которому ты сможешь найти меня, если захочешь. Может, я помогу тебе связать концы с концами и дам кое-какие инструкции — на уровне совета.
— А почему не дать их мне прямо сейчас?
Вольта слегка улыбнулся:
— Потому что пока у меня их нет. Слишком много всего произошло за последнее время.
— Я заметил.
Дэниел хотел уже посоветоваться и с Вольтой по поводу своих сексуальных проблем, но тут заметил Мотта на Мудозвоне, приближающихся к ним.
— Я уезжаю через час, — Вольта поднялся на ноги, — но сначала мне надо поговорить с Моттом и Шармэн.
— А о чем?
Вольта приподнял бровь:
— О делах. Шармэн нужно кое-какое оборудование для лаборатории.
— А что она делает там, в лаборатории?
— Она никогда не рассказывала мне, а я никогда не спрашивал.
— И что, вы только предоставляете ей оборудование и материалы?
— Исключительно. На том же принципе основано и твое обучение. Пожалуйста, когда окажешься в городе, дай о себе знать.
Спустя неделю Дэниел покинул Рокинг Он с тремя банками чили и четвертью фунта самой зубодробительной дури — прощальным подарком Мотта. Шармэн была в отъезде, и Дэниел оставил ей записку, в которой благодарил за помощь. Он обещал Мотту, что даст тому знать, если вдруг обнаружит в городе новую разновидность наркотиков или наткнется на объявление о продаже подержанной базуки.
ЗАПИСЬ
телефонный разговор Вольты и Дэниела
ДЭНИЕЛ: Добрый день, это Дэниел. Я нашел ваш тайник, но там всего сто долларов.
ВОЛЬТА: Мы небогатая организация.
ДЭНИЕЛ: Но этого не хватит даже на жилье. Это Сан-Франциско.
ВОЛЬТА: Понимаю. Это печально. Но у нас сейчас с финансами не очень, честно сказать. Да еще у бухгалтера роман с секретаршей. Сто долларов на бессодержательные расходы — вот все, чего удалось от них добиться.