Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
— Когда-то он был очень молод. — Чейд позволил себе легкую улыбку. — Может быть, он помнит, что Констанцию выбрали для него его родители. Он неохотно ухаживал за ней и венчался, не испытывая никакой радости. Она должна была умереть, чтобы он понял, как сильно полюбил ее. С другой стороны, Дизайер он выбрал сам, и страсть к ней сжигала его. — Он помедлил. — Не хочу плохо говорить о мертвых.
— Это совсем другое дело, — сказал я.
— Почему?
— Я не буду королем. На ком я женюсь, не касается никого, кроме меня.
— Если бы это было так просто! — мягко сказал
— Уверен, я могу заставить ее решить, что она меня не хочет.
— Как? Став слабоумным? И опозорив Шрюда?
Вот меня и загнали в угол. Я пытался найти какое-нибудь решение, но смог сказать только:
— Я не женюсь ни на ком, кроме Молли. — И почувствовал себя лучше, просто произнеся это вслух.
Чейд покачал головой.
— Тогда ты не женишься ни на ком, — заметил он.
— Возможно, — согласился я, — возможно, мы никогда не обвенчаемся официально. Но мы будем жить вместе.
— И у вас будут собственные маленькие бастарды.
Я вскочил, кулаки мои непроизвольно сжались.
— Не говори этого, — предупредил я Чейда и, отвернувшись от него, посмотрел в огонь.
— Я бы не стал. Но все остальные будут. — Он вздохнул. — Фитц, Фитц, Фитц. — Он подошел ко мне сзади и положил руки мне на плечи. Очень-очень мягко сказал: — Может быть, было бы лучше отпустить ее.
Это прикосновение и его мягкость сломили мою ярость. Я закрыл лицо руками.
— Я не могу, — сказал я сквозь пальцы. — Она мне нужна.
— А что нужно Молли?
Маленькая свечная мастерская с пчелиными ульями на заднем дворе. Дети. Законный муж.
— Ты делаешь это для Шрюда. Заставляешь меня поступить так, как он хочет, — обвинил я Чейда.
Он убрал ладони с моих плеч. Я слышал, как он отошел, слышал, как льется в чашу вино. Он отнес чашу к своему креслу и сел перед огнем.
— Прости меня.
Он посмотрел на меня.
— Когда-нибудь, Фитц Чивэл, — предупредил он меня, — этих слов будет недостаточно. Иногда проще вытащить из человека кинжал, чем просить его забыть слова, которые ты произнес, даже если и был в ярости.
— Прости меня, — повторил я.
— И ты меня, — просто сказал он.
Через некоторое время я покорно спросил:
— Зачем ты хотел видеть меня сегодня?
Он вздохнул.
— «Перекованные». К юго-западу от Баккипа.
Мне стало нехорошо.
— Я думал, что мне не придется больше этого делать, — сказал я тихо. — Когда Верити послал меня на корабль, чтобы работать Силой, он сказал, что, может быть…
— Это исходит не от Верити. Об этом доложили Шрюду, и он хочет, чтобы с этим покончили. Верити уже… перегружен. Мы не хотим сейчас беспокоить его чем-нибудь еще.
Я снова обхватил голову руками.
— Неужели никто другой не может сделать это? — взмолился я.
— Только ты и я обучены этому.
— Я не имел в виду тебя, — устало сказал я, — и не жду, что ты будешь делать такую работу.
— Не ждешь? — Я поднял глаза и увидел, что Чейд в ярости. — Ты,
Мне было стыдно, как никогда. Я отвел глаза, чтобы не видеть его гнева.
— О Чейд, прости. Я так сожалею!
— Сожалеешь, что избегал ее? Или сожалеешь, что считал меня ни на что не способным?
— И то и другое. Все. — И неожиданно я сдался: — Пожалуйста, Чейд, если еще один человек, которого я люблю, будет сердиться на меня, я просто не смогу этого вынести. — Я поднял голову и не отводил от него взгляда до тех пор, пока он не посмотрел мне в глаза.
Чейд потер подбородок.
— Это было долгое лето для нас обоих. Моли Эля о штормах, которые выгнали бы красные корабли навсегда.
Некоторое время мы сидели молча.
— Иногда, — заметил Чейд, — бывает гораздо проще умереть за своего короля, чем отдать ему свою жизнь.
Я склонил голову, соглашаясь.
Оставшуюся часть ночи мы провели, приготавливая яды, которые потребуются мне, чтобы снова убивать для своего короля.
Глава 18
Осень третьего года войны с красными кораблями оказалась горькой для будущего короля Верити. Его военные корабли были его мечтой. Все его надежды были связаны с ними. Верити считал, что избавит побережье от пиратов и так преуспеет в этом, что сможет посылать свои корабли к родным берегам островитян даже во время самых свирепых зимних штормов.
Ранняя зима застала его с флотилией из пяти кораблей, два из которых нуждались в ремонте. Одним из неповрежденных был красный корабль, захваченный у пиратов. Его переоснастили и послали помогать в патрулировании и сопровождении торговых судов. Когда наконец задули осенние ветры, один из капитанов решил совершить рейд к берегам островитян. Остальные капитаны хотели подождать с этим по меньшей мере одну зиму. Они намеревались попрактиковаться в корабельном деле у собственных берегов, а летом поупражняться в тактике, прежде чем атаковать противника.
Верити никого не стал посылать в рейд против воли, но и не скрывал своего разочарования в связи с отсутствием единодушия среди капитанов. Он ясно выразил это, когда великолепно снарядил единственный добровольческий корабль, переименованный в «Отмщение». Отобранная капитаном команда была снаряжена так же тщательно: все получили новые доспехи и оружие от лучших мастеров. При отправлении «Отмщения» было устроено пышное торжество, на котором присутствовал даже король Шрюд, несмотря на то, что его здоровье слабело с каждым днем. Сама королева укрепила на мачте перья чайки, которые, по приметам, должны были привести корабль невредимым в родной порт. Когда «Отмщение» тронулось с места, раздались громкие приветственные крики, и в этот вечер в Оленьем замке многократно пили за здоровье капитана и его команды.