Тринадцать жертв
Шрифт:
В голове было слишком много мыслей. О детях, которых пытались спасти, вылечить, которые были вынуждены стать свидетелями ужасных сцен, осиротели. О том, насколько безопасно в лечебнице. Элеонора понимала: маги доберутся и до этих земель, но не было возможности организовать лечебницу ещё дальше от границ. Её и сейчас нет, точнее, для этого нужно дождаться подкрепления. Если бы речь шла просто об эвакуации людей… Однако здесь было слишком много раненых, некоторые до сих пор в тяжёлом состоянии, в том числе и дети. И не было сил их переправить.
Элеонора коснулась медальона, который был скрыт под бежево-серым платьем лекаря. Она уже чувствовала, что
Чай ещё был слишком горячим, чтобы пить, поэтому Элеонора решила подышать прохладным ночным воздухом на пороге церкви. Иногда это помогало освежить голову. Рядом с церковью росли цветы, которые очень сладко и душисто пахли в ночи, но сегодня их перебивала сырость — лило так сильно, что порадоваться можно было только ветру: он дул в противоположную от порога сторону. Элеонора поёжилась. Ей нравился дождь: и запах, и звук, только вот стоило накинуть что-нибудь потеплее.
Она уже собиралась зайти внутрь, когда услышала торопливые шаги. По мере приближения всё чётче становился силуэт высокого незнакомца, укутанного в плащ. Он почти бежал, и Элеонора решила его дождаться. Нельзя же оставлять человека на улице в такую погоду.
— Пожалуйста, проходите, — попросила она, открыв дверь и поторопив жестом.
Сначала надо было завести в тепло, а уже потом выяснять обстоятельства, приведшие к церкви-лечебнице в такую погоду. Элеонора отвела незнакомца на кухню, повесила сушиться плащ, с которого ручьями стекала вода, наказала сесть возле огня, а сама стала снова греть воду для чая. Элеонора даже бровью не повела, заметив рог у внезапного гостя, когда он снял капюшон. Зато сбегала за полотенцем, чтобы можно было вытереть волосы, и собственным шерстяным платком.
— Вам повезло с плащом, здесь сплошь дети и женщины, сложно было бы найти сухую одежду, если бы ваша промокла, — покачала головой Элеонора, заливая кипятком заварку.
— Спасибо за заботу. Я удивлён, что вы так просто пустили к себе мага, учитывая не столь давние события…
— Если непогода заставляет искать кров, как обычного человека, то маг или нет уже не имеет значения, — пожала она плечами. — Если вы простынете, то страдать от болезни будете, как любой из нас или даже хуже, магам сложно сейчас обратиться за медицинской помощью.
— Кажется, вы очень сострадательны, — по-доброму усмехнулся незнакомец и принял чашку.
Элеонора взяла свою уже едва тёплую кружку и села поближе.
— Может даже слишком. Мне часто такое говорят, но я не вижу в этом ничего плохого. Чем лучше я понимаю пациентов, тем легче мне им помочь. Я не буду слишком любопытной, если спрошу, что привело вас сюда? — осторожно поинтересовалась Элеонора.
— На вашем месте я бы спросил это ещё до того, как впустил. Я Хенбетестир — странствующий маг, но о последнем беспокоиться не стоит. Я никому не причиню вреда и уйду, как только закончится дождь. Ливень разразился, когда я был в пути, далеко от всякого укрытия… Поисковые чары вывели меня сюда, но я не мог постучаться в какой-нибудь дом, ведь люди сейчас особенно нервно воспринимают магов. Помимо того, что многие должны были сбежать из этих земель. Поэтому я решил попытаться счастье в церкви. Даже не знаю, чем в тот момент думал, — покачал головой Хенбетестир. — Служители веры никогда нас не любили, но я просто слышал, что здесь
— Обычно да, но сейчас сёстры тоже на взводе, а больные могут очень нервно отреагировать, — вздохнула Элеонора, но тут же ободряюще улыбнулась: — Однако на кухню никто не должен зайти, так что если мы посидим здесь, то всё будет в порядке. А если нужно будет выйти, можно просто прикрыть вашу голову. Ох, точно! — воскликнув, она смущённо отвела взгляд. — Как невежливо получилось-то… Меня зовут Элеонора, приятно познакомиться.
— Взаимно. И ещё раз спасибо, что приютили, — с улыбкой ответил Хенбетестир.
Минут пятнадцать они просто молча пили чай. Когда дело не касалось работы, Элеонора чувствовала себя неловко в присутствии малознакомых людей, прямо как сейчас, но то ли чай так действовал, то ли к Хенбетестиру оказалось так легко привыкнуть — точно не сказать, просто очень скоро стало спокойнее.
Элеонора вздрогнула, услышав стук в дверь. Она быстро отставила чашку, накинула полотенце Хенбетестиру на голову и подошла, чтобы открыть. На кухню робко заглянула маленькая заплаканная девочка. Она тут же обняла Элеонору и жалобно всхлипнула.
— Тётя Элли, мне кошмар приснился… — пискнула, когда Элеонора подняла её на руки.
Прижимая к себе девочку и поглаживая ту по голове, она начала покачиваться и шептать что-то успокаивающее, пока девочка не перестала всхлипывать. Тогда Элли опустила ребёнка и сказала возвращаться в кровать, пообещав скоро подойти с тёплым молоком и внимательно выслушать.
К сожалению, в лечебнице по пальцам можно было пересчитать детей, которых не мучили бы кошмары. В основном им снилось что-то из увиденного: жестокие смерти родственников и друзей, маги, превратившиеся в чудищ, горящие дома, тучи насекомых, хищные лианы… Такое травмировало психику даже взрослым, что уж говорить о детях, но многие лекари были слишком вымотаны, в том числе эмоционально, у них не хватало сил на эмпатию. Поэтому утешение детей лежало на Элеоноре. У неё слишком болело за них сердце, чтобы суметь проигнорировать страдания, не попытаться их разделить, уменьшить. Дети очень любили тётю Элли, а она любила детей.
— Извините, она правда очень долго засыпала. Неудивительно, после такого-то сна… — почти оправдываясь пробормотала Элеонора, когда вернулась и села на прежнее место.
— Всё в порядке, ей была необходима ваша помощь, — понимающе кивнул Хенбетестир. — Но часто ли к вам приходят среди ночи?
— В последние дни чуть реже, но поначалу дети совсем плохо спали. Иногда приходилось дремать днём из-за этого.
— Вы так стараетесь ради них и, кажется мне, совсем себя не бережёте. Скажете, как вы стали лекарем? — спросил Хенбетестир, заглядывая в глаза. Элеонора затаила дыхание, заметив, как подчёркивал блеск пламени их необычный золотистый цвет. — Пожалуйста, расскажите о себе.
Элеонора медленно, словно зачарованная, кивнула и начала рассказ. Её судьбы была предрешена в тот момент, когда она родилась в семье Гвалгвен. Вне зависимости от желаний, она должна была стать целителем, ровно как старший брат, будущий глава семьи, воином. В этой семье к делу жизни детей начинали готовить с самых малых лет, фактически лишая детства. Элеонора помнила, как пытался по этому поводу бунтовать брат. Сейчас это вызывало улыбку и ностальгический смешок, а тогда Элли искренне восхищалась его смелостью. У неё духу не хватало сказать что-то против, хотя очевидно было, что такому человеку не место в лазарете.