Тринадцатая принцесса
Шрифт:
Переместившись ему за спину, прыгаю. Вверх и вперед, обхватывая его шею ногами.
Человеку я могу так запросто свернуть шею.
Убийства на турнире запрещены, так что придушу – и хватит.
Но меня ждет неприятный сюрприз.
Мышцы Иньшена настолько сильны, что успешно сопротивляются моему давлению. Чтобы он потерял сознание, нужно пережать артерию. Но она надежно защищена.
А вот я в опасной близости от его рук.
Спрыгнуть не успеваю.
Наг разворачивает
Мы застываем. Время замирает.
Не верю, что он это сделал.
При всех.
Боевой захват неожиданно перетек в совершенную непристойность. Где-то далеко, за гранью восприятия, вопят зрители. Слышу голос отца, но не разберу слов.
Перед глазами темнеет, и я проваливаюсь в дурманное забытье.
Сознание возвращается неохотно, урывками.
Теплое, убаюкивающее чувство полета. Чужие руки обнимают, но вырываться не хочется. В них спокойно и надежно.
Прохладные простыни. Запах лекарственных трав и мыла.
Шелест одежды. Негромкая беседа. Слов не разобрать, но кто-то явно зол.
Проваливаюсь все глубже в темноту, изредка выныривая на поверхность.
Пока, наконец, не просыпаюсь. Резко, как от удара.
Хватаю ртом воздух, группируюсь и окончательно запутываюсь в простыне.
– Тише, бой закончился, – Ронни успокаивающе и осторожно касается моей руки.
– Что… что произошло?
Воспоминания возвращаются пугающе ярко.
Его зубы в моей плоти. Боль, смешанная с чем-то обжигающе-горячим и незнакомым.
Щеки заливает румянец стыда.
Боги, как теперь жить!
Как же хорошо, что я уезжаю! После такого позора разве что в монастырь. Ну или к нагам, куда подальше.
Сквозь стиснутые зубы вырвался стон, переполошив подругу.
– У тебя что-то болит? – Ронни принялась ощупывать меня, проверяя.
Даже под одеяло заглянула, и я заодно.
Бедро около паха пересекала белоснежная повязка.
Значит, действительно укусил. Мне не привиделось.
– Лекарь сказал, яд рассосется через несколько часов, но ты сутки не приходила в сознание. Я беспокоилась. И он тоже, – шепотом добавила Ронни, поглядывая на ширму.
Ради меня в целительском крыле отгородили угол, создавая некоторое уединение. Другие больные лежали в общем зале, я слышала их напряженное сопение.
Ловили отголоски нашей беседы, наверняка. О том, какие слухи будут ходить по дворцу после моего отъезда, лучше не думать. А то пойду убивать всех присутствующих.
Императору это вряд ли понравится.
– Ему-то что беспокоиться? – фыркнула, натягивая простыню под подбородок.
– Его высочество Иньшен отказался от дальнейшего участия в турнире! –
– Зачем он за мной убежал? – спросонья соображать получалось не очень.
Подруга хихикнула и красноречиво изогнула брови.
– Переживал! – пропела она и к чему-то прислушалась. – О, опять идет. С утра уже раз шесть забегал, проверял как ты. И яду сцедил нашим целителям, вот они радовались!
Не успела я переварить новости, как ширма с треском отъехала в сторону, являя перекошенное лицо принца нагов.
Ронни, предательница такая, извинилась, присела в беглом полупоклоне и скрылась в основном зале, попутно поправив загородку так, чтобы за нами не подглядывали. Судя по протяжному звону магии – еще и щит поставила от прослушки.
Умница она у меня.
Иньшен потоптался у постели и неловко опустился на колени в изножье.
Я аж села.
Спохватилась, что меня прикрывает лишь рубашка, и снова легла, но подтянула под голову побольше подушек, чтобы лучше видеть.
Униженный принц нагов – редкое зрелище.
– Я повел себя неподобающе и непростительно, – тихо, но весомо произнес он. – В горячке боя трудно контролировать свои инстинкты, а ты пахла… кхм. В общем, приношу свои искренние и глубочайшие извинения. Я испортил тебе репутацию и сорвал турнир. Мне нет прощения.
Я сглотнула, с трудом заставляя себя сохранять спокойствие.
– Ты… от имени брата отказываешься от брака со мной? – выдавила пересохшим ртом.
Не та беседа, которую я готова вести, только очнувшись после болезни. Но что поделать. Принцесс учат держать лицо в самых тяжелых и неприятных ситуациях.
Как эта, например.
Наг поднял на меня исхудавшее, измученное лицо. Судя по синякам под глазами и припухшим векам, он ночью не спал.
Неужели переживал за меня?
Но это всего лишь укус. Все равно он меня должен был покусать в брачную ночь, сам же говорил.
– Я пойму, если от замужества откажешься ты, – твердо заявил Иньшен. – Шийлингджи не будет иметь никаких претензий к Империи. Все договоренности останутся в силе. Это моя вина, мне и нести ответственность за свою ошибку.
Скажи он это день назад, я бы без раздумий согласилась.
Остаться в школе, никуда не уезжать, расти дальше как воин и свободная женщина…
Заветная мечта, которой не суждено осуществиться.
Не после того, что произошло на арене.
Наг будто издевался, не понимая, насколько меня опозорил единственным укусом.
Конец ознакомительного фрагмента.