Тринитротолуол из Перистальтики
Шрифт:
А там… Косатка-скорпион медленно погружалась в топь, которой здесь раньше не было — болотце дальше, и неглубокое. Вокруг нее прохаживался чертов певец — и от его мягких рулад слоился хитин, вся кожа на громадной туше кровоточила. Алые ручейки лились на топкую почву, и химера стала не черной, а багровой.
Другой эльф стоял, подняв лук, и напряженно вглядывался в чащу. Заметив нас, спустил стрелу, я едва успел рухнуть в жухлую траву. Просвистело над головой.
А третьего-то не видно! И следующая стрела чуть не чиркнула
Пополз опять к лесу, радуясь, что у длинноухого не пулемет, а всего лишь лук. Куда делась ведьма, заметить не успел. Пару раз стрелы втыкались в опасной близости, одна пробила рукав, но, к счастью, целиться в меня было сложновато.
У самых деревьев стрела таки достала меня — воткнулась прямо в ягодицу. Шипя и глухо ругаясь, я скрылся за стволом и выдернул наконечник из задницы. Тяжелый, пирамидкой… Ладно хоть, долбануло на излете, неглубоко. Будто пинка дали! Геройская рана, ничего не скажешь.
Выглянул, едва не схлопотав между глаз. Эк он пристрелялся, а, сволочь! Ну-ка, поближе к земле…
Проклятая песня на мгновение прервалась. Ушастый дошел до головы твари и случайно увидел, как моргает эльфийский глаз, как стекает кровь по пушистым ресницам. Чуть замешкался, но этого хватило: химера мощным рывком приподнялась из трясины, схватила его рукой и швырнула в сторону. Попутно, кажется, и своим сонаром приложила. Вот оно, есть! Второй отвлекся!
Я ринулся из-под елки к нему. Эльф поднял лук, но выстрелить уже не успел: я сшиб его с разгону, придавил тролльим телом. Выхватил лук, ударил им ушастого по лицу и сбоку, еще раз и еще. Потом запал кончился. Я повалился рядом, кашляя и задыхаясь. Безумно саднили растревоженные раны под коленом и на голени. И свежая — на заднице.
Тварь медленно выкарабкивалась из подсыхающей топи. Заметно, что это ей давалось с огромными усилиями. Кит-паук сипел, тяжело выдыхал, жалобно скрежетал гортанью. Тут раздался испуганный вскрик. Из леса вышел четвертый эльф — он волок на себе того, которого я отоварил бревном. А неподалеку уже поднимался певец…
Вставать не было сил, но лежать — тоже так себе решение. Я откатился, стараясь прикрыться телом длинноухого. Кашель душил, мышцы стали вязкими, как кисель. Черт, как же быть…
Химера припала на передние лапы, застонала, срыгнула полупереваренный комок. Давешний заяц… Что же они с ней сделали.
Четвертый положил товарища на землю, потянулся к оружию. А потом я даже ничего понять не успел. С воплем из-за его спины выскочила ведьма. Пара взмахов руки — и на лбу эльфа красуется фигурная царапина. Какая сложная фигура, я бы так быстро не вычертил… Ушастый шатнулся, сделал пару неуверенных шагов и упал, еле успев подставить руки. Невнятно, заплетаясь, выругался. Так алкаши обычно падают.
Клыкастая выронила окровавленную веточку и сиганула обратно, под сень еловых лап. Лихо она… Не зря с собой взял.
Голосистого
Не теряя времени, залепил длинноухому, который валялся рядом, еще пару тумаков — для гарантии. Тот, кого встретили в лесу, еще не оклемался. Прекрасно! Скорей к певцу! Ноги двигаются, как ватные. На, получай!
Кажется, все обезврежены. Четверо тут, других вроде пока не было. Эльф, приголубленный колдовским знаком, все шарахается из стороны в сторону, не может удержаться. Будто бы что-то с равновесием, испортили вестибулярный аппарат. Приковылял к нему, удар в челюсть — все, он тоже вроде в нокауте. До десяти считать не буду, лучше добавлю пинок-другой.
Что теперь? Когда очухаются — наведут на наш след. Ведь другие не в курсе, куда мы направились. Надо все-таки прирезать… И ту эльфийку надо было, наверное… Короткий меч у него на поясе — вот и оружие.
Поднял меч, примерившись, занес над шеей неподвижного врага. Ну, прощай, ушастый. Сам виноват. Я вас вообще встречать не хотел.
Над головой возмущенно застрекотало. Химера доползла, капая кровью, и отвесила мне звонкую оплеуху. Аж клинок выпал из руки, порезал эльфу плечо.
— Да ты что, а? — пробормотал я, потирая затылок. — Надо их… Это самое…
Указал на длинноухого и провел большим пальцем по горлу. В ответ получил еще одну затрещину, на сей раз клешней, от которой даже присел.
— Как хочешь, — пожал я плечами. — Они тебя не пожалеют, не надейся.
Скрутил худощавое тело, как мог, обрывками своей хламиды. Которая уже окончательно превратилась в тряпье. Пошел связывать остальных. На правом рукаве у певца, кстати, тоже обнаружилась зеленая повязка. Услышал за спиной глубокий китовый вздох, обернулся. Успел заметил, как тварь украдкой мазнула своим лучом по виску эльфа с переломанным ухом. Полечила врага. Полечила. Врага. Ох уж эти родственные чувства!
Из-за раскидистой елки робко выступила ведьма-попутчица. Она зажимала рану в правом боку. Приблизилась, хромая. Так, вероятно, задета печень. Долго не протянет, если не помочь. Надеюсь, паукообразная косатка не истратила все силы на этих… сородичей.
— Эй, — позвал я китовую тушу.
Подошел к ней, показал на рану в боку женщины, затем свел пальцы, как делала химера, и поводил в области повреждения. Потом кивнул на эльфа, которого она только что лечила, и снова на ведьму.
— Надо лечить, — сказал я и повторил жест.
Чудовище смущенно прикрыло эльфийский глаз и принялось старательно водить колдовским сиянием по печени ведьмы. Ужас, мелькнувший на лице беглянки, быстро сменился восхищением.
— Оно так может?.. Это же… Это… — зашептала она. Даже не сумела подобрать выражений.