Триста лет тому назад...
Шрифт:
Тем временем одна лайка учуяла запах кабана, и как положено подавая голос, бросилась в его сторону, за ней продираясь сквозь кусты незамедлительно устремились остальные собаки,
– сначала они загрызут прибылых поросят- пояснил один крестьянин, бывалый охотник, - потом будут нападать на подсвинков и маток, хватая их за шею, за уши, прижимая к земле. Вот тут надо помочь собачкам, или заколоть копьем, или взять на нож, но тут надо точно, левую ногу...
Д"Артаньян резко пришпорил коня и устремился вперед, туда от куда слышался собачий лай.
– Жанн! Куда вы?!
– Эвелина
– Мусье Жан! Вы что умом тронулись?!! Там же секач! - это крестьянин, специалист по охоте...
Что-то еще кричит Лещ, но что, ни понять ни разобрать совершенно не возможно, так-как кричит он исключительно матом, и мешает слышать треск веток, и собачий визг. Визг? Секач!!!
Эта мысль была последней разумной мыслью шевалье на ближайшие несколько часов.
Дальше события отпечатались в памяти странными отрывочными картинками:
Вот ощущение свободного стремительного полета, это шевалье вылетел из седла...
Резкий толчок. Приземление на зад наверное можно считать удачным? Не лицом же - в грязь?
Вот перед глазами огромная свинячья морда, покрытая бурой шерстью, с жёлтыми клыками и капающей из пасти пеной. Лучше бы в грязь. Причем с головой. Леденящий ужас.
Острая боль в пятой точке приводит в себя, и снова почти ощущение полета. Но это не полет, это очень быстрый бег, на двух ногах, даже с помощью рук, слыша ушами дробный кабаний топот, и спиной чувствуя его кабанье, дыхание.
Кора дерева, перед глазами кора дерева, оно очень большое, его не обхватить руками, но раздумывать некогда, кора, выемки, пальцы цепляются очень ловко, ноги сами находят опору, еще чуть-чуть, вот ветка, нет, слишком тонкая, выше, да вот здесь. И разместить свое бедное седалище на эту суку. Только бы не упасть...
На небольшой полянке возле огромного дуба собаки окружили огромного секача, кабанище стоял мордой в сторону дерева, и зыркая по сторонам налитыми кровью глазками. Собаки как положено окружили его кольцом, и удерживали лаем. Вообще, конечно, кабан животное не предсказуемое, но, по всей вероятности, он должен был раскидать собак, и попытаться уйти за самками и подсвинками, но что-то его удерживало.
Конечно, загнанный на дерево враг, враг должен быть уничтожен. Всю эту ситуацию Денисов оценил за доли секунды, на ходу доставая длинный нож. Успев между делом удивиться высоте дерева, нижние ветви начинались на высоте не менее в два человеческих роста, а судя по поведению кабана, и пятнам крови на стволе могучего дуба, в густой кроне кто-то явно прятался.
Но все это краем сознания. Основное, без раздумий, на инстинктах, рефлексах... Тихо, как зверь мягкой походкой подойти к секачу сзади. Тот ничего не замечает, только щелкает клыками. Так, левой рукой за щетину на загривке, вцепиться покрепче, навалиться всем телом, и одновременно кинжал входит в шею, чуть выше грудной клетки... готов...
– Перт Семенович! С вами все в порядке?
– это Линочка. В голосе тревога, и, тфу, восхищение. Так заметила, что он вполне себе нормально встает, спешилась с лошади... Все-таки зря ей Денис разрешает носить мужской костюм.
– Петр Семенович! Как вы его ловко уделали!!! Я не разу не видела такого способа!!!
А в газах восторг, а глаза горят! Шляпа где-то потеряна, русые волосы растрепались - хороша... только...
– а где вы могли видеть, Эвелина Денисовна, как с дикой свиньей расправляются?
– на картинках, Петр Семенович! Где-ж еще?
– и глазками похлопаем, вот так. Вот так паляться шпионы, дорогая. Линочка дала себе мысленно хорошего пинка. Расслабилась дура. Почувствовала давно забытый азарт. Сколько не была на охоте? Четыре года здесь, и два года там. Болезнь... на этот раз воспоминания не успели порваться в мозг, не нужные они были. Вот. Линочка быстро переключила внимание на дерево:
– Жан! Месье Жан!!! Ванечка!!! Ты тут? Месье д"Артаньян!
Из густой кроны послышался сдавленный то-ли всхлип, то-ли стон, и в обрамлении молодой дубовой листвы, на несколько локтей выше, чем они предполагали увидеть, появилась бледная и несчастная физиономия шевалье.
– Я кажется ранен. И потерял много крови... у меня кружиться голова... правда я с детства еще боюсь высоты..
У подножия векового дуба образовалась немая сцена. С высоты четырех с половиной метров на охотников взирал тяжелораненый, боящийся высоты человек, который четверть часа назад бежал быстрее кабана, и, даже, наверное, быстрее лошади, и взобрался по стволу в три обхвата, без единого сучка.
– Нет, охоту нельзя считать неудачной. Восемь поросят, и еще шесть удалось поймать живьем, два подсвинка, правда две матки с поросятами ушли, но я думаю, после сегодняшнего они забудут дорогу к картофельному огороду. Да и без вожака они будут куда осторожнее.
– неспешно рассуждал Денис Иванович
День уже клонился к вечеру начало смеркаться, пока снимали с дерева несчастного Жана, пока ждали коляску, чтобы доставить "тяжелораненого" до дому... ну может и не тяжело, но весьма неприятно. Как выяснилось, непривыкшая к охоте, собакам, а тем более к звериному запаху кабана лошадь, просто понесла. И опасаясь за свою серую в яблоках шкуру, просто сбросила седока, и умчалась дальше. Отважный всадник - же, приземлился пятой точкой ни куда-нибудь, а на сброшенные лосем рога. Достаточно острые, чтобы оставить неизгладимый след на гасконской заднице.
Теперь шевалье ехал в коляске, мужественно сдерживая стоны. Стонать хотелось не только от боли, но и от страха следующей боли, месье ван дер Флас после беглого осмотра заявил, что придется накладывать швы! А это значит, что его, шевалье, нежное тело будут прокалывать каленой иглой! Несколько раз!
В связи с последними событиями, коллективно решили, не ехать в усадьбу, все равно засветло не успеть такими темпами, а остановиться у Леща в трактире. Зажарить поросят, отдохнуть. Залатать пикантное место шевалье, и по утру уже двинуться в усадьбу.