Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. Книга 1
Шрифт:
Пожалуй, именно здесь скрывается самая большая «тайна» Сталина. Он сумел стать символом социализма. Но отделить Сталина от социализма в какой-то мере все же можно, если считать, что, хотя в конце 30-х годов было объявлено о построении социализма в СССР, в действительности же страна была во власти тоталитаризма. Казарменный социализм «позволил», чтобы им руководил недостойный высоких идеалов человек. Триумфатор сам настолько отделил себя от народа, насколько модель созданного по его «чертежам» социализма отличалась от модели. Многое позитивное, что родилось в обществе, стало реальностью прежде всего не благодаря, а вопреки Сталину, благодаря тому, что мы называем народным патриотическим зарядом. Но полностью отделить Сталина от сталинского социализма невозможно. Сделав ставку на силовое решение многочисленных экономических, социальных, идеологических проблем, Сталин прекрасно понимал, что без изменения общественного сознания нельзя добиться
Беседуя однажды с Д.Т. Шепиловым, бывшим секретарем ЦК, я услышал от него следующее. Сталин часто приглашал к себе для беседы один на один отдельных представителей художественной интеллигенции, ученых, общественных деятелей. «Я знаю, – рассказывал Дмитрий Трофимович, – что он мог неожиданно пригласить к себе крупного писателя, артиста, журналиста, режиссера. Для человека это было огромное событие: «вождь» сам снизошел до него! Часто во время этих высоких аудиенций давался социальный, идеологический заказ. Ненавязчиво, но властно. Однажды вечером мне сообщили: позвоните по такому-то номеру телефона. Мучаясь догадками, я набрал номер. На другом конце провода оказался Сталин:
– Товарищ Шепилов! У вас есть немного времени? Вы могли бы приехать сейчас ко мне?
– Да, конечно… – Не помню, что я говорил еще, но трубка уже молчала. Я даже не знал, куда ехать… Но тут же позвонили вновь и сообщили, что через несколько минут за мной придет машина. В полном неведении я шел по коридорам Кремля, сопровождаемый молчаливым сотрудником секретариата Сталина. Почти на каждом этаже, на каждом повороте, застыв, стояли часовые кремлевской охраны.
Беседа длилась более часа, – вспоминал Д.Т. Шепилов. – Сталин начал издалека: новое время требует новой экономики. У руководителей, «командиров производства», как он сказал, очень низкий уровень экономической грамотности. Нужно создать, очень быстро, хороший массовый учебник по политэкономии социализма. Как я понял, это поручалось мне и еще двум крупным ученым. Рекомендации были высказаны как давно продуманные: увеличивать степень обобществления средств производства, совершенствовать планирование, сделать план «железным законом», повысить производительность труда и еще что-то подобное в духе «силовой экономики». Когда Сталин смотрел на меня своими немигающими глазами, – продолжал Дмитрий Трофимович, – мне становилось не по себе. Он как будто заглядывал внутрь. Взгляд его обжигал…
Сталин сделал заказ. Жесткие сроки. Нас троих спрятали на одной из подмосковных дач. Суслов в конце каждой недели звонил и требовательно справлялся: как идут дела? Когда можно прочитать текст? Товарищ Сталин ждет… Помните это!»
Это был один из методов личного заказа пьесы, фильма, книги, учебника. Параметры произведения задавались самим Сталиным. «Тайна» эта проста: Сталин лично влиял на процесс духовного развития общества в нужном направлении. Как писал критик М.Р. Шкерин, не раз встречавшийся с М.А. Шолоховым, 24 мая 1942 года, в день рождения писателя, Сталин неожиданно пригласил его к себе. В долгом разговоре во время ужина вдвоем Сталин сказал наконец, зачем он пригласил Шолохова:
– Идет война. Тяжелая. Тяжелейшая. Кто о ней после Победы ярко напишет? Достойно, как в «Тихом Доне»… Храбрые люди изображены – и Мелехов, и Подтелков, и еще многие красные и белые. А таких, как Суворов и Кутузов, нет. Войны же, товарищ писатель, выигрываются именно такими великими полководцами. В день ваших именин мне захотелось пожелать вам крепкого здоровья на многие годы и нового талантливого, всеохватного романа, в котором бы правдиво и ярко, как в «Тихом Доне», были изображены и герои-солдаты, и гениальные полководцы, участники нынешней страшной войны…
Постоянная «тайна» сталинского воздействия на общественное сознание заключалась в поддержании непрерывного напряжения в обществе. Обстановка потенциально возможной «гражданской войны», а точнее, перманентной борьбы с «врагами народа», «шпионами», «маловерами», «космополитами», «перерожденцами», «вредителями» создавала атмосферу, где его указания и призывы к бдительности всегда падали на благодатную почву. Сталин почувствовал, что после окончания войны в народе, и особенно среди интеллигенции, появились едва уловимые, но реальные ожидания перемен… Война как-то духовно раскрепостила людей. Последовала команда «вождя» Жданову:
– Нужно нанести удар по безыдейщине… В литературе заметен отход от классовых принципов в творчестве. Проверьте один-два журнала. Лучше всего в Ленинграде…
После принятия печально известного постановления ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» Жданов приехал в город на Неве. «Этот
Сталин знал еще одну «тайну» управления общественным сознанием: важно внедрять в него мифы, штампы, легенды, которые основываются не столько на рациональном знании, сколько на вере. «Краткий курс» истории партии, выступления «вождя» – в значительной мере пропаганда мифов и идеологических штампов. Еще в начале века социолог Ж. Сорель выдвинул теорию о том, что человеческая масса, не обладающая высоким интеллектуальным уровнем, склонна доверять иррациональным мифам, не требующим объяснения. Мифы, писал Сорель, дают «интуитивное» представление о социализме как мечте, идеале, цели. Мифы совсем не обязательно понимать; в них нужно верить. Людей приучали верить в абсолютные ценности диктатуры пролетариата, «нового человека», в высокие постановления. Ритуальные собрания, манифестации, клятвы, приветственные письма освящали, канонизировали политические мифы, делали их частью мировоззрения. Уверенность, основанная на истине, подменялась верой. Здесь Сталин многого добился. Люди верили в социализм, в него, «вождя», в то, что наше общество – самое совершенное и передовое, в безгрешность власти. «Тайна» могущества одного человека не могла существовать без системы мифов, которые постоянно культивировались и насаждались.
Разумеется, я далек от того, чтобы полностью отрицать позитивный смысл веры в идеалы и социалистические ценности. Но я также далек и от того, чтобы видеть их застывшими, вечными и единственными. Сознание, основанное лишь на мифе, утрачивает нечто очень важное – способность к постоянному социальному творчеству . Именно здесь коренится один из истоков (наряду с причинами экономического и политического порядка) формирования такого социального типа личности, которому наряду с позитивными чертами присущи равнодушие и пассивность, устойчивая вера в указания, возможность и необходимость разрешения всех проблем «сверху», иждивенчество и безынициативность. Такое сознание, формируемое по сталинским рецептам, видело многоцветный, многострунный мир лишь в черно-белых тонах. Для такого сознания категория личной свободы имеет второстепенное значение. Человек с таким сознанием ждет, чтобы его «вели», «направляли», «вдохновляли». Все это стало результатом единовластия, тех сталинских «тайн», при помощи которых «вождь» осуществлял свое правление.
Не думаю, что Сталин когда-нибудь читал диалоги Платона. Во всяком случае, мне не удалось обнаружить следов его знакомства со знаменитым произведением греческого философа «Государство». Но не вызывает сомнения, что в основе многих «тайн» единовластия Сталина лежат те общие правила, которыми пользовались многие диктаторы с древнейших времен.
Диктатор, или, как его определяет Платон, «тиран», вырастает обычно как «ставленник народа». Для него характерно, что «в первые дни, вообще в первое время он приветливо улыбается всем, кто бы ему ни встретился, а о себе утверждает, что он вовсе не тиран; он дает много обещаний частным лицам и обществу…». Тиран живет среди людей, и тайна его силы заключается в умении делать врагов друзьями и наоборот. «Когда же он примирится кое с кем из своих врагов, а иных уничтожит, так что они перестанут его беспокоить, я думаю, первой его задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе…» Платон как будто смотрел сквозь века: «А если он заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю. Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредством войны». Прежде всего «войны» внутренней. Ну а дальше, задаемся мы вопросом и ищем ответ у Платона о вечных «тайнах» диктаторов: «Некоторые из влиятельных лиц, способствовавших его возвышению, станут открыто, да и в разговорах между собой выражать ему свое недовольство всем происходящим – по крайней мере, те, что посмелее». Читая диалоги, порой забываешь, что они написаны… в 60–40-е годы IV века до нашей эры… Разве не созвучны слова Платона тому, что мы знаем о Сталине и сталинском окружении: «Чтобы сохранить за собою власть, тирану придется их всех уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился».